Ирэне Као: За всю любовь

И вот оно. Впервые Линда осознает, что всегда хотела заниматься ремеслом дяди, еще раньше, чем стала архитектором. И лишь сейчас она понимает, что при всей любви к дизайну истинное удовлетворение приносит ей процесс создания вещей собственными руками. Раньше Линда выбирала вещи, создавала интерьер и организовывала пространство с эстетической точки зрения. Но чтобы создать что-то самой! Эта мысль пугала ее. Она никогда не думала о таком прыжке, может, потому что ей не хватало смелости.

Теперь, когда Джорджо ушел, Линда понимает, что он всегда чувствовал в ней это тайное желание и теперь дал ей ключи от шкатулки, в которой она его прятала. Страха больше нет. И с этого она и хочет начать. У нее хватит сил, потому что, входя в лабораторию, она никогда не будет одинока. В ней всегда будет жить его творческий гений.

Яркие лучи весеннего солнца отражаются от белого гравия, которым усыпана земля маленького кладбища на холме. Могила готова, голубой гроб – как он хотел – медленно движется на плечах Фаусто, Адриано и других друзей Джорджо, и они опускают его на землю для последнего прощания. Все стоят в тени векового кипариса, человек пятьдесят, родственники и незнакомые Линде люди.

Удивительно, но сейчас она думает, что люди в цветных одеждах на похоронах – это самое абсурдное мероприятие, в котором ей приходилось когда-либо принимать участие. Но она уверена, что именно так хотел Джорджо. Линда надела шелковую блузку красного цвета – один из любимых дядиных цветов, и родителей уговорила не быть во всем черном. И как бы не было больно об этом думать, пусть эта церемония станет последним на земле праздником дяди Джорджо.

Линда думает о Томмазо: ей так хотелось бы, чтобы он был рядом. Сейчас, как никогда, она ощущает его отсутствие. Он далеко и не обнимет ее своими сильными руками, не погладит по голове со словами утешения. И если хорошо подумать, уже не в первый раз он оставляет ее одну в трудную минуту. Линда старается прогнать эту мысль, которая доставляет ей еще больше боли. Конечно, здесь ее родители, Карла и Адриано, сестра Альберта, но ей не хватает поддержки, которую может дать только спутник жизни, каким был Фаусто для Джорджо. Томмазо мог бы что-то придумать, она на его месте бросила бы все и примчалась с другого конца света, чтобы быть с ним рядом.

Но все люди разные, Джорджо когда-то ей об этом сказал. И сейчас она не может его разочаровать, забыть то мастерство, которое он стремился ей привить. Когда священник посыпал пеплом гроб и окропил его святой водой, Линда выходит вперед, достает из сумки блокнот, открывает заложенную страницу и начинает читать.

Дорогой дядя,

сегодня я хочу почтить твою память и сказать, кем ты всегда был и останешься для меня. Я не хочу думать, что тебя больше нет, ты всегда будешь в моей жизни. Ты дарил мне бесконечную любовь, которую я ощущала даже в мелочах. Ты всегда заботился о том, чтобы я была счастлива, и говорил: «Иди уверенно к своему счастью и обходи стороной превратности судьбы».

В детстве, когда мама и папа были заняты, ты заботился обо мне: делал деревянные игрушки, приезжал за мной в школу, готовил еду, закутывал меня в одеяло перед сном. Когда я росла, ты учил меня любить искусство, творить своими руками, не бояться ошибаться, ведь только в несовершенстве кроется магия, так ты всегда говорил.

Твои смелость и неутомимая сила в преодолении препятствий навсегда останутся для меня путеводной звездой и напутствием. Я не хочу говорить о тебе так, будто тебя больше нет, потому что чувствую, что и сейчас ты рядом. И теперь настало время, чтобы я продолжила дело всей твоей жизни. Я знаю, что у меня все получится, если я буду слушать твой голос, который и сейчас слышу в тишине.

Ты указываешь мне мой путь, и с твоим благословением мне ничто не страшно.

Спасибо, дядя.

За те слова, что ты мне не сказал, а я их поняла лишь сейчас.

Ты навсегда останешься в моем сердце.

Небольшой круг людей растроганно аплодирует, но тихо, почти неслышно, а чуть поодаль два скрипача начинают играть «Сарабанду» Генделя. Гроб в причудливом голубом чехле медленно погружается в могилу, как маленькая лодочка, падающая в бездну.

Мало-помалу люди начинают подходить ближе, каждый срывает красную гвоздику и бросает в яму, а затем приносит родственникам ритуальные соболезнования. Линда приветствует всех, пожимает руки, признательно улыбается, и это ее невероятно изматывает, потому что лиц слишком много и слишком много разных слов, к которым надо прислушиваться. Кажется, что они эхом отдаются в пустоте, образовавшейся внутри. Поэтому, убедившись, что на нее никто не смотрит, она потихоньку уходит по узкой аллее, поднимающейся на холм. Ком внутри камнем давит на грудь. Образ дяди, закрытого в этом маленьком гробу и погребенного на глубине нескольких метров под землей, пульсирует в голове, вызывая незнакомое чувство клаустрофобии. Из груди вырывается хрип, она хочет разбить лед, мешающий дышать. Линде хочется плакать навзрыд, но слез нет, и в горле ком.