Елена Мищенко - Творец за дирижерским пультом. Леонард Бернстайн

Закончив в 1941 году Куртис Институт, Бернстайн так же, как и после окончания Гарварда, остался без работы. Он переехал в Нью-Йорк и делал отчаянные попытки прожить на деньги, заработанные от уроков музыки, отдельных выступлений в концертах, аккомпанировал на танцах, в балетных классах. «Я, представьте, даже давал уроки пения», – рассказывает Бернстайн. Однако все эти слабые попытки продержаться не уводили от главной мечты – стать дирижером.

Как-то в тяжелую минуту он решил доставить себе удовольствие и, буквально на последние деньги, пошел в ресторан на ланч, где встретил давнишнего знакомого – Ирвинга Цезаря, к тому времени известного джазмена, композитора. Рассказав ему откровенно о своем положении, Ленни сказал, что иногда отказывает себе в еде. «Как? Ты, гений, голодаешь, живешь в паршивой комнатушке? Сколько денег тебе нужно в неделю?» «Если у меня будет десять долларов, я буду вполне счастлив», – прозвучало в ответ. «Десять долларов в неделю для гения? – вскричал Цезарь. – Я сделаю тебе пятьдесят!»

Он привел Бернстайна в музыкальное издательство, крупнейшее в Нью-Йорке, сотрудничавшее со студией «Уорнер Бразерс». «Я привел к вам великолепного музыканта, который внешне похож на Гершвина, играет как Гершвин и, наверное, будет писать музыку, похожую на музыку Гершвина. Я хочу, чтобы вы платили ему пятьдесят долларов в неделю!»

Это было огромной подмогой Бернстайну, кроме того, новая работа сделала его имя популярным среди джазовых музыкантов.

В это же время Бернстайн начал работу над симфонической поэмой «Иеремия». Это первое крупное произведение для оркестра положило начало его циклу композиций на еврейскую тему.

О молодом музыканте, композиторе стали говорить, отдавая должное его трудолюбию. И вот однажды Кусевицкий объявил, что Ленни хочет видеть маэстро Артур Родзинский, только что получивший должность главного дирижера Нью-йоркской филармонии. Ему нужен был ассистент, которому предъявлялись следующие требования: он должен быть молод, энергичен, талантлив и чертовски трудолюбив.

Их встреча состоялась на следующий день. Ленин не играл на рояле, не читал партитур. Они просто разговаривали. Час спустя роскошный кадиллак Родзинского доставил Ленни домой. Когда к нему вышли мать и сестра Шерли, он сказал им: «Вы видите перед собой ассистента дирижера Нью-йоркской филармонии!»

Мисс Хелен Коатс, его первая учительница музыки, получила вырезку из «Нью-Йорк Таймс», где обьявлялось, что у дирижера Нью-йоркской филармонии появился новый ассистент. К газетной статье была прикреплена открытка, на которой рукой Ленни было написано: «Я начинаю! С уважением – Ленни».

…Осенью 1943 года Бернстайн переезжает из комнаты, за которую платил 8 долларов в неделю, в студию, находящуюся в Карнеги-холл и предназначавшуюся ассистентам дирижеров. Студия эта обходилась ему в двести долларов в месяц. Его новые обязанности были чрезвычайно широки: ассистент отвечал за огромное количество партитур, музыкальных инструментов, в его функции входила даже проверка состояния здоровья музыкантов.

Однако, как ни странно это звучит, чем ответственнее ассистент относился к своей работе, тем меньше возможностей было у него проявить себя как дирижера.

Бернстайну было всего 25 лет, когда он занял этот пост. Он стремился проявить себя с лучшей стороны, познакомиться с музыкантами, «войти» в оркестр. Параллельно с работой в оркестре он писал симфоническую музыку. Зачастую работал ночами, поглощая несметное количество кофе и выкуривая несколько пачек сигарет.

Однако столь желанная ранее работа начала разочаровывать Ленни. Он понял, что ему грозит пробыть ассистентом дирижера долгое время, и его фамилия, в лучшем случае, будет написана мелким шрифтом в конце афиши.

Как вдруг. «Нет, определенно, этого хотел сам Господь Бог!» – воскликнул Сергей Кусевицкий, узнав о совершенно невероятном случае, благодаря которому Бернстайн стал дирижером.

Во вторую неделю ноября гастролирующим дирижером Нью-йоркской филармонии был Бруно Вальтер. Его концерты должны были проходить в четверг, пятницу и субботу. В четверг концерт прошел без каких-либо неожиданностей. В пятницу Бруно почувствовал себя неважно: у него поднялась температура, начался грипп. В субботу утром стало ясно, что Вальтер не в состоянии провести концерт. Кем заменить его? Родзинский, главный дирижер, был в отпуске, тогда менеджер оркестра позвонил Бернстайну. Определенная сложность и еще большая ответственность заключалась в том, что все субботние концерты давались в прямой трансляции по Национальному радио. Вся Америка слушала концерты из Карнеги-холла.