Татьяна Росс - Кама с утрА. Картинки к Фрейду

Сын рос капризным и избалованным. Всеми вечерами крутился вокруг меня, не слезая с колен. Потом я укачивала его, часами читая сказки, но малыш не собирался засыпать в своей кроватке. В конце концов, приходилось переносить его в супружескую койку. Там, уткнувшись носом мне в грудь, ребенок мгновенно отключался от дневных забот и впечатлений. И засыпал. Первое время Максим аккуратно, пытаясь не разбудить ни сына, ни меня, пристраивался к нам третьим, благо кровать была достаточно широкой. Но мальчик рос, и становилось все теснее. К тому же ночью приходилось просыпаться, чтобы поднять сына на горшок.

– Мне утром рано вставать, – оправдывался Макс и оставался спать в гостиной на диване.

Вскоре он купил большой диван в свой кабинет. Раньше там стоял стол с двумя вместительными тумбами по бокам. И пара шкафов с книгами.

– Я дома почти не работаю, – сказал Макс, и грузчики бодро вынесли этот стол из квартиры.

На его месте появился новый, уютно вписавшийся в угол комнаты, скорее даже не стол, а постамент под компьютер. Зато освободилось много места для дивана. Удобного, мягкого, больше похожего на кровать.

С тех пор наши интимные «тусовки» стали еще реже. А когда и происходили, то не в кровати… Иногда это были возвратно-поступательные телодвижения «туда-сюда» на кухне, где Максим, наспех сдернув с меня трусики, пристраивался сзади, приперев к столу. Иногда я попадалась ему под руку прямо в коридоре. Там, сбросив телефон, он усаживал меня на тумбочку, широко раздвинув мои ноги…

Не скрывая своего отношения к этим действиям, я кривилась и становилась все более раздражительной, вредничала. И, хотя Максим приносил в дом жирный кусок мамонта в виде приличного заработка, всевозможных дорогих подарков в качестве дополнительного бонуса к деньгам, баловал нас с сыном путешествиями и развлечениями, я не переставала жужжать, выражая недовольство. Кому приятно, когда вот так? Стоишь, после завтрака моешь тарелку, и вдруг ни с того ни с сего сзади обхватывают тебя за талию, нагибают… Ты лицом чуть ли не в раковину с грязной посудой… И задирают халат. Даже трусы стаскивать не надо. Ты с утра не успела их надеть. А потому вход свободен. Милости прошу. Не лезет? Сухо? Ничего страшного. Можно намочить палец под водой – она вон, бежит из крана… Сунуть сначала палец и вперед – пара ритмичных движений и готов. А ты, ты готова? Кого это интересует… Зато муж доволен. В качестве нежности – легкий хлопок по заднице. И с чистой совестью на службу.

Или наоборот. Он пришел со службы. Поздний вечер. Ты едва уложила сына, устала до обморока. У ребенка режутся зубы и ты регулярно недосыпаешь. Села около телевизора. Глаза слипаются, голова озадачена вопросом: «Что сделать, чтобы ребенок не орал ночами?» И тут подходит он.

– Дорогая, – слышишь ты мягкий тенорок рядом с собой, – устала?

О, кому-то интересно твое настроение… Но не долга твоя радость. Открываешь глаза… Перед твоим носом мужнин член. При полном параде. Эрекция на триста процентов. Торчит металлическим накалом и от перенапряжения дергается.

– Открой ротик, девочка, – ласково говорит он и, не ожидая, когда ты сама откроешь, легонько просовывает пальцы между зубов.

– Э-э-э-э, – только и успеваешь промычать ты, но сказать уже не в состоянии. Член заработал, двигаясь все быстрее…

– Спасибо, родная, – говорит муж, запахивая халат. И даже имитирует благодарный поцелуй, прикладываясь к твоей щеке губами.

В конце концов, Максим совсем перестал лезть с сексуальными домогательствами.

– Ах, ты так не хочешь, тогда вообще никак… – продемонстрировал мой муж однажды свое отношение к моему наморщенному носику на его предложение. С тех пор его разовые порывы уже почти никогда не повторялись.

Сначала мне казалось это нормальным для семьи. Сотрудницы-девчонки за чашкой кофе делились семейными тайнами. То одна, то другая рассказывала о наскучивших мужьях и об их тошнотворных домогательствах.

– Как же этот боров мне надоел, – жаловалась Светка, прожившая с мужем десять лет, – не секс, а наказание. Скорее бы полным импотентом стал. А то ни туда, ни сюда. Стоит на полшестого. Влезть не может. Елозит, испачкает всю. А толку ноль. Одна головная боль. Тьфу!

– А с импотентом, думаешь, лучше? – вступала в разговор более зрелая Элла Петровна, – вот мой уже лет пять как вообще ни-ни… Ни туда, ни сюда, никуда. А я-то живая, нервные окончания не отмерли еще. Хоть бы как уж…

– Придумали, Элла Петровна, беду! Найдите любовника, – советовала Светка.