Сергей Усков - Черта ответственного возраста

Я давненько предполагал, что для душевного здоровья, и здоровья вообще, самое опасное время года – конец ноября и первая половина декабря. По крайней мере, это справедливо для пожилого возраста. А также для так называемого ответственного возраста, по определению Г.И. Гурджиева (Джигуджизада среди суфиев) – беспрецедентного вестника древнейшей эзотерической школы, о чём будет сказано чуть ниже.

Вскоре в этом временном казусе выпало доподлинно убедиться. И, как всегда бывает, на собственной шкуре. Не совсем, правда, на себе, но ощущая близких и родных неким драгоценным и совершенно необходимым продолжением себя, можно справедливо сказать, что попал ты, братец, в чрезвычайно непростую переделку.

Дело в том что, оставив родительский дом, мы периодически возвращались в него. И каждый с определенной целью.

Я наведывался по строго определенному графику, чтобы быть уверенным, что престарелая мать ни в чем не нуждается: из крана течет вода, не засорена канализация, радиаторы отопления исправно передают тепло квартире, горят все лампочки в светильниках и не надо бежать в аптеку за каким-нибудь лекарством.

Сестра использовала квартиру как дополнительную кладовку для редко используемых вещей и домашних заготовок из овощей и ягод садового участка, и поэтому забегала на минутку: взять-положить вещицу или банку с соленьями-вареньями, успевая на ходу обмолвиться о себе и поинтересоваться, как бы между прочим, о здоровье матери.

Младший брат, в отличие от сестры, бывал подольше, но в основном рассказывая восьмидесятитрехлетней матери о своем непростом житие в стольном граде, что в часе езды от нашего городка, превращающегося в спальный район индустриального мегаполиса. Дескать, приходится платить бешеные деньги за съём квартиры, на содержание семьи, за садик ребятишкам… короче, деньги там всему голова. Чтобы достойно жить вынужден брать кредиты: один кредит на покупку нужного, второй – для погашения первого кредита.

Мать недоумевала, жалела, переживала. Мне рассказывала, как бедствует младший. Однажды прямо огорошила:

– Вчера приходил Андрюша и сказал: матушка, я теперь бомжа!

– Опа! – воскликнул я, вспомнив про фото, выложенные младшим в одной из социальных сетей: не далее как неделю назад он прилетел из Таиланда, где в течение четырнадцати дней и ночей всей семьёй наслаждались пляжным отдыхом.

– Был прописан у тещи, – путаясь, пояснила мать. – Она решила поменять квартиру: свою продать и купить себе поменьше, оставшиеся деньги отдать Андрюшкиной жене. А в новую квартиру никого прописывать не хочет.

– Кто и что ему мешает квартиру заиметь? – сказал я, усаживаясь в кресло.

– Купить жильё по ипотеке не проблема! Они по два-три раза в году летают по заграничным курортам. Эти деньги вполне могли бы стать первым взносом.

– И я ему об этом же сколько раз говорила. Поговорил бы ты еще раз.

– Сказать можно, да услышит ли?

– Я всю ночь не спала. Чует моё сердце недоброе. Может, не лады у него в семье? Обо всём передумаю. Места себе не нахожу.

Пообещав поговорить с младшим, вдруг заподозрил неладное. Во-первых, пропала искренность в его словах, и в разговоре он прятал, отводил глаза от моего пристального взгляда. Во-вторых, зачастил к матери. В свою очередь визиты лишь усиливали беспокойство человека, достигшего весьма преклонного возраста. Однажды она снова меня огорошила.

– Никита, (то есть я) не будешь ли обижаться? На днях оформила завещание на квартиру Андрюше и еще какую-то бумагу подписала. Мы на машине ездили к нотариусу.

– Завещание или дарственную? – спросил я, не теряя спокойствия.

– Сама не знаю. Запуталась с ним. Возьми синюю папку, прочитай: что за бумагу мы состряпали.

Я открыл шкафчик серванта, где обычно хранились документы. Никакой синей папки там нет.

– Тебе случаем не приснилось? – Пошутил я. – Пусто!

Мать всплеснула руками и, сильно побледнев, вымолвила:

– Неужели утащил?.. Ах, негодный, что же он задумал?

– Для этого надо знать, что за бумагу оформили. Если завещание, то лично тебя ничего страшного не грозит. Если же дарственную, то может и продать квартиру.

– А как же я? Мне куда деваться?

– Сперва, видимо, следует наведаться с тобою к нотариусу и прояснить, какую же вы сделку сотворили.