Александр Тебеньков - На круги своя

Еще в поезде Алексей порадовался, что прихватил в командировку старую записную книжку, от корки до корки заполненную адресами. Он сел в такси и назвал сразу оба адреса тех давних друзей.

Первый дом оказался неожиданно близко, в нескольких минутах езды, второй – в новом, незнакомом Алексею микрорайоне на окраине. Из машины он не выходил: в это время все наверняка были на работе. Эта поездка получалась у него вроде рекогносцировки…

Он попросил водителя притормозить у старого универмага.

Раньше здесь был центр города, теперь же он, видимо, переместился дальше по проспекту, в сторону многоэтажных построек, широких улиц и новых скверов с чахлыми деревцами-прутиками.

Алексей вышел из машины и огляделся. Двух- и трехэтажные дома показались ему незнакомыми. Быть может, из-за непривычной расцветки фасадов?.. И на вид они казались ужасно старыми. А между тем строились буквально у него на глазах.

«Впрочем, – с некоторым удивлением подумал Алексей, – почему бы им не быть старыми? Сколько они уже стоят – лет тридцать? Тридцать пять?»

Он медленно пошел в сторону центрального телеграфа. Хорошо – не лето. Деревья хотя и поднялись выше крыш, но голыми ветвями не заслоняют домов. На прохожих Алексей не обращал внимания, они явно мешали его попыткам воспринять город таким, каким тот был много-много лет назад.

Алексей проходил по улицам, и с каждым пройденным метром город все больше и откровенней раскрывался перед ним. Все явственней сквозь наносную, временную, изменчивую городскую косметику – вывески, рекламу, киоски-аквариумы, навесы на остановках – проступал истинный облик города. Забытый, но теперь при первом же взгляде вспоминаемый.

Город постепенно признавал его за своего, и тихо, ненавязчиво, подбрасывал новые и новые воспоминания. Алексей улыбался про себя, с позиций взрослого, опытного человека оценивая давние наивные радости, жизненно важные, как тогда казалось, проблемы, снова переживая крупные и мелкие огорчения и неудачи.

Воспоминания наплывали все шире и шире, они шли густым потоком, беспорядочно цепляясь одно за другое, но – странное дело! – они совсем не будоражили его. Наоборот, становилось спокойно и радостно на душе, легко и умиротворенно. Былые восторги и неприятности, драматические коллизии и высокие юношеские мечтания ныне перемешивались с повседневными тогдашними нейтральными событиями и сейчас были одинаково дороги своей прошедшестью.

Он обошел вокруг дом, в котором когда-то жил, посидел на лавочке у подъезда. Постоял у входа во Дворец культуры, погулял по центральным аллеям заснеженного парка.

Он зашел в свою школу и немного огорчился, обнаружив там профтехучилище. Само здание, типовое, двухэтажное, вообще-то, его не особенно интересовало. Он понимал, что после десятка ремонтов оно не могло ничего сохранить от прошлых времен. Однако ж и двор изменился до неузнаваемости. На месте бывшей спортплощадки стояли ярко-красные какие-то машины и механизмы, похоже, дорожные. Там, где раньше были аккуратные делянки пришкольного участка, оказалась новая спортплощадка, оборудованная не в пример старой. А укромный уголок двора, некогда словно специально приспособленный для решения спорных вопросов между мальчишками всех классов, заняло одноэтажное, белого кирпича здание, видимо, мастерская.

Алексей мельком оглядел двор и поспешил выйти за ворота.

Настроение испортилось… Он вспомнил. Он упорно старался не вспоминать, когда стоял в очереди за билетом на Казанском вокзале, когда ехал в поезде, когда ходил по городу…

Он повернул направо и, ускорив шаг, прошел улицей два квартала, пытаясь ни о чем не думать, только повторял про себя в такт шагам: «Так-и-так, так-и-так…»

Снег на не чищеных тротуарах был плотно умят. Под солнечными лучами он сверху слегка подтаял, стал скользким. Приходилось внимательно следить, чтобы не поскользнуться. Вот так же, глядя только под ноги, Алексей вошел в сквер. Здесь он остановился и поднял глаза.

«Вот эта улица, вот этот дом…»

Алексей заставил себя улыбнуться, растягивая губы. И – пожалел, что приехал сюда, в этот город. И пожалел вполне искренне – какой смысл притворяться перед самим собой!..

Он прошел чуть дальше, за круглую клумбу, сел на скамейку.

Вот ее улица, вот ее дом… Бывшая улица, бывший дом.

Мартовское полуденное солнце грело неожиданно сильно. Деревянные брусья скамейки оказались приятно теплыми. Тропинка посреди сквера в некоторых местах была протоптана до самого асфальта, и снег в этих местах по краям таял. Асфальт, темнея водяной пленкой, парил заметным белесым дымком. Такой же парок поднимался и над крутыми крышами. Снег там удерживался лишь по низу, давая начало блестящим сосулькам, а вверху, у конька, черепица была сухая и уже почему-то пыльная…