Борис Бужор - Без происшествий

– Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на пра-во, – командует Кастро.

К вам не спеша подходит командир роты. Вы стоите навытяжку, стараясь не встретиться с ним взглядом.

– Ну что, запаслись куревом? – он кривит тонкие губы в саркастической усмешке, глазки радостно играют. – Дежурный, проверить.

Кастро аккуратно похлопывает по карманам Степиного бушлата – не дай Бог ненароком наткнуться на зажигалку. А уж если обнаружится телефон, это вообще смерти подобно.

– Разве так проверяют, – гаденько ухмыляется ротный, – что ты их щупаешь, как девочку на танцах?

Он вразвалочку подкатывается к Степе с таким видом, будто ему все про Степу известно. Абсолютно все. Даже то, что пятиклассник Степушка подбирал бычки за школой, а как-то раз даже стянул в столовой бублик с подноса.

Ротный заставляет Степу вывернуть карманы и поднять руки. Тщательно проходится по всем складкам на одежде, где можно что-то спрятать.

Наступает очередь Зоги. Ротный бьет его в грудь и прищуривается.

– Ну-ка, что это там у тебя?

– Ничего нет, – обмирает Зоги.

– Я тебя долго ждать буду?

Зоги кое-как расстегивает бушлат, трясущимися руками шарит за пазухой. Ротный хватает его за грудки, китель угрожающе трещит. Пуговицы со стуком падают на пол, катятся, разбегаются как тараканы. Из-под белуги вываливаются три сигареты. Ты замираешь. Сейчас начнется.

– Подними!

Ротный выхватывает сигареты из потной ладони Зоги и вдруг с остервенением начинает заталкивать их ему в рот, тот невольно сжимает зубы, втягивает голову в плечи. Сыплется табак. Ты замечаешь, что это «LD», тебе становится жалко. Жалко Зоги, жалко сигарет. Зоги потихоньку отплевывается, кашляет. Лицо бессмысленное и испуганное. Командир роты сует остатки ему в руки.

– Жуй, жуй, – кричит он, от наигранной улыбки не остается и следа, ноздри крючковатого, резко очерченного носа хищно вздрагивают. – Что, хорошо курится на свежем воздухе? То-то, я гляжу, весь периметр загажен. После смены приходите, разоружаетесь и бегом бычки собирать. Не подавись, сынок, – это он Зоги. – Мы ничего – постоим, подождем, а вторая смена пусть там померзнет. Я им потом скажу: так и так, извиняйте, ребята, некоторые курить у нас полюбили в патруле.

– Дебил, – шепчет Макар, презрительно косясь на Зоги. Сам он перед построением засунул в берцы чуть ли не целую пачку. И мог бы так же попасться, если бы ему не повезло. Но не повезло, как обычно, Зоги.

– А ты покурить взял? – щурится ротный, уставившись на тебя.

– Никак нет, товарищ капитан.

– Что это? – «товарищ капитан» придвигается к тебе вплотную и начинает обыскивать.

– Расческа, – как можно спокойнее отвечаешь ты.

В подсумке под магазинами и ветошью у тебя спрятана пачка «Авангарда». Нащупать ее не так-то просто, но если прикажут расстегнуть подсумок, то… Ты стараешься ничем не выдать своего волнения. Кажется, стоит только ротному почувствовать твой страх, и он как собака вцепится тебе в штанину. Ротный отходит. Ноги сразу становятся ватными. Ты ловишь на себе понимающий взгляд Степы.

Дождь и не думал прекращаться. Мутное небо похоже на потолок полевой палатки. Командир роты хорошо поставленным голосом зачитывает боевую задачу, прислонив правую руку к шапке. Офицерская кокарда даже без солнца сияет, как начищенный пятак.

– Приказ: заступить на городскую контролируемую зону; не допустить проникновения нарушителя на объект, службу нести при помощи патрулирования, связь с оператором держать каждые десять минут, обо всех происшествиях сообщать немедленно. Оружие применять в соответствии с настоящим уставом. Службу все могут нести?

Зоги скомкан от ветра, свой бушлат он успел кое-как закрепить на груди какой-то ниткой, которая наверняка скоро порвется.

– Так точно!

– Напра-во! На службу шагом марш.

Колонна, возглавляемая дежурным, строевым шагом начинает двигаться к разряжателю. Ротный скрывается из виду, вы переглядываетесь и идете свободно.

Ты пристраиваешь автомат в специальный проем в доске. Снимаешь с предохранителя, отводишь затвор, делаешь проверочный выстрел, снова ставишь на предохранитель. Потом пристегиваешь магазин, тот, что без патронов, автомат закидываешь на плечо.

– Магазины хоть пустые прицепили? – наполовину в шутку, наполовину всерьез спрашивает Кастро.

Потом он открывает ворота. За ними начинается узкая дорога, стиснутая с двух сторон все тем же забором с колючей проволокой. Тяжелые створки ворот захлопываются за спиной, и на тебя опускается забытое чувство абсолютного покоя. Даже в редкие минуты отдыха ты всегда был готов к любым неприятностям. Даже ночью, в казарме, натянув на себя одеяло, ты просто проваливался в черную пустоту, чтобы уже через минуту вскочить, ошалело озираясь, от крика «Подъем!». И с удивлением обнаружить, что за окном теплится серенький рассвет. А сейчас – все, впереди четыре часа почти полной свободы.