Мария Фомальгаут - Сумка с истиной

– Вот ничего, что воплощать друзей своих воображаемых с восемнадцати можно? Дождетесь, штрафовать начнем… парень, ты пойми, это жизнь прожить надо, чтобы решать, кого выдумывать, кого нет… вот так монстра своего подкроватного в жизнь пустишь, и чего потом? Как в фильме этом… не помню… комедия какая-то была…

Поднимаю колючки. Распушаю хвост.

– Я своего отца обратно не развоплощу!

– И не надо. Вы только не выматывайте себя так… дело-то серьезное…

– Об этом и речи быть не может.

Мне кажется, я ослышался. Я таким своего отца не представлял, я его другим представлял. Ну не мог мой отец сказать – и речи быть не может. Это тетушки-бабушки какие-нибудь. Не отец.

– Но пап, я…

Отец повторяет. Холодно. Жестко. Не улыбается, первый раз вижу, чтобы отец не улыбался.

– И речи быть не может. Еще не хватало, чтобы от тебя рожки да ножки остались.

– Но…

– Я сказал. Все, все, и речи быть не может.

Понимаю, что и правда речи быть не может. Не умею я отца уговаривать. Не умею. Если бы он каждый раз говорил – нельзя, я бы знал, как к нему подступиться, уговорить, ну па-а-ап, ну пожа-а-алуйста, и когда с ним заговорить лучше, после завтрака, когда он новости в Интернете смотрит, или вечером в воскресенье…

А тут не знаю я, как подступиться… а подступаться надо, там все-таки люди гибнут.

Там.

В Пакистане.

Смотрю на фотку девчонки в покрывале, это она мне написала, просила помочь, у них там дом был, а теперь дома нет, разбомбили, а братику лечение нужно, а больницу тоже разбомбили…

И какой я к черту посол доброй воли, если я туда не поеду…

Сажусь в машину.

– Давайте… в аэропорт.

Водитель недоверчиво косится на меня.

– Вам же отец…

– …разрешил.

– Да?

– Да. Давайте…

Хочу добавить еще что-нибудь, не добавляю, чтобы себя не выдать. Не умею я врать. Не умею.

Подхожу к самолету, почему у меня так подгибаются колени, почему…

– Пройдемте с нами.

Оторопело смотрю на полицейских.

– А что я нарушил?

– А то сами не знаете.

– А у меня загран есть.

– Очень рады за вас. Пройдемте.

– Отца своего… вы придумали?

– Я.

– Он у вас олигарх, так?

– Ну…

– Богатый.

– Очень.

– А не скажете, чем он занимается?

– М-м-м-м…

Пол уходит из-под ног. Понимаю. Попался. Так попался, что мало не покажется. Об этом-то я и не подумал, то есть, как, то есть, совсем не подумал. Ну, богатый, и богатый, что, людей богатых, что ли, не бывает…

– Машины… продает.

– Это вы сейчас придумали.

– Ну да.

– А ведь никакими машинами он в жизни не занимался. Как вы думаете, по чьей милости война в Пакистане была?

– Он, что ли, устроил?

– А то кто же… махинациями своими… Очень удобно, весь мир кровью затопить, а потом руками сыночка исправлять все…

Холодеет спина.

– А… что делать теперь?

– Нет, вы на него посмотрите… Как в шестнадцать лет отца себе выдумывать, так это мы пожалуйста, а как за поступки свои отвечать, так мы маленькие еще…

Краснею.

– Серьезно… маленький еще…

– Ну, маленький не маленький, а исправлять все равно тебе придется… что ты думал, не шутки же…

Понимаю. Не шутки.

Думаю, как исправить.

– А мне зеркала сегодня снились… а вы не знаете, к чему зеркала снятся?

Пожимаю плечами.

– Ой, не знаю я… что-то в сонниках не разбираюсь.

– Ой, а я вот тоже не разбираюсь… вот снились зеркала, а к чему, не знаю. А я во сне видела, там катастрофа какая-то случилась, уж не знаю что… и люди все умерли.

Наигранно ахаю.

– На земле все люди умерли?

– Да нет, не на земле… в городе в каком-то… или в районе… и люди умерли, а от людей одни зеркала остались. Я вот так и не поняла, как это, люди умерли, а зеркала остались…

– Да. Странно.

– И потом музей этих зеркал открыли. В память о катастрофе. И туда прийти можно… люди своих родных искали, думали, какое зеркало какой человек… Там даже цветы перед зеркалами оставляли… хлеб… сигареты…

Киваю.

– Поминали умерших.

– Ну и вот… и вроде у меня там сын тоже погиб…

– Ваш сын?

– Да в том-то и дело, что по-настоящему нет у меня никакого сына! А тут во сне так четко все было, вот знаю я, был у меня сын, и он погиб там… и вот хожу, сына своего ищу…

– Интересный сон.

– Это вроде как военные там какое-то оружие испытывали… и от этого люди в зеркала превратились.

– Невероятно.

– Я еще жаловаться хотела… ну, во сне хотела жаловаться, что сына моего угробили… а мне там люди сказали, не жалуйтесь, а то вам военные память сотрут.