Томаш Кенч - Шаг сквозь тень

Дела в последние годы идут ни шатко ни валко… Да что душой кривить, мы с Майклом едва сводим концы с концами. Я не лезу в денежные дела Майкла, знаю только, что они из рук вон плохи. Дядя открыл частное сыскное агенство еще в конце 80-х. На частных детективов всем было плевать уже лет двадцать как – всем кроме Майкла, ведь во всяком деле есть идеалисты. Когда дядя открывал его, он наверняка воображал себя кем-то вроде Сэма Спэйда или Марка МакФерсона, не представляя того, что он четверть века будет искать убежавших от жены к любовнице, кроликов или ворованных собак. Бедный старый Майкл. Когда я решил во что бы то ни стало уехать из Нью-Йорка, я первым делом позвонил дяде. Меня на это надоумила моя мамаша, глядя на то, как мы с отцом собачимся. Изо дня в день. Мамашу это стильно угнетало, потому что она любила нас обоих. Она дала мне телефон дяди. Долго старика уговаривать не пришлось. Характера он конечно был скверного, еще до своих проблем с кожей, но всё же было в нем что-то и хорошее. Он долго слушал мои бредни на том конце провода, а затем возьми да и скажи: «Валяй, Бадди. Можешь приезжать, найдется тебе местечко».

Настоящее дело с тех пор как я здесь поселился у нас было всего однажды, и то все закончилось как анекдот. Это был частный заказ одного человека из мэрии. Под старость воображение его не на шутку разыгралось. Ему казалось, что жена, молоденькая пигалица лет тридцати, крутит за его спиной роман с его помощником. Ему даже мерещилось, будто они хотят его отравить. Стеклом… Или что-то вроде этого. Поехал старик, одним словом, свихнулся. Нам с Майклом удалось здорово поживиться за его счет. Конечно, на месте мы не сидели. Пришлось последить за заговорщиками недельку-другую. А закончилось все тем, что я застукал его помощника в койке со здоровенным бородатым барменом из «Ла-скала». Малыш оказался педиком, другом этой пигалицы. Оказалось, что они только и делали, что днями бегали по магазинам в Беверли-Хиллз, на «тропе стиля». «Эрмес», «Гуччи», «Том Форд». Кутили как следует на папашины деньги. Если бы они узнали, в чем их подозревают, наверняка долго смеялись, животы бы надорвали. Впрочем, Майкл сам здорово повеселился; такого финала никто не ожидал. Но мы получили свой гонорар, как и положено. И на этом история завершилась. Потом была долгая череда историй с ворованными собаками, потому что их крадут куда чаще, чем кого-либо. Маленькие кудрявые Мальтипу, вечно прыгающие Шиба-ину. У меня от этих собак чуть крыша не поехала. Стоны, слезы, истерики. «Верните мне мою Джессику! Найдите этих мерзавцев! Можете их даже убить! Сжечь их живьем! Бедная малышка Джесс»! Вообщем, прохладная история. Все вдруг стали чертовски чувствительными. О чем бы ни зашла речь. Сантименты мозг жрут, как черви. Лучше быть поосторожнее с этим дерьмом.

Потом и собак воровать перестали, уже полгода как мы сидим без дела в нашей конторе. Небольшой офис с отдельным входом, в самом сердце Сенчури Сити. Городок очень маленький, всего десять на пятнадцать кварталов, но тем не менее может позволить себе фешенебельный деловой центр. Дело в том, что здесь по-прежнему базируется «20 Век Фокс». Именно эта компания сняла «Аватар». Этот проект до сих пор является самым успешным и дорогим, хотя и прошло не так мало времени. Я сказал проект, потому что эту дрянь фильмом назвать у меня язык не поворачивается.

Но были и проблемы, связанные с этим роскошным местечком – это парковки. Порой приедешь в Сенчури утром и полчаса ищешь, куда бы воткнуть машину. И еще музыканты, с утра до ночи терзающие саксофон где-то в двух-трех стенках от нас. Какого черта для своих репетиций им понадобилась комната в самом центре Сенчури? Боюсь, даже сам Зигмунд Фрейд не нашел бы на это ответа. «Уныние под звуки джаза». Так все это можно было бы назвать. Да, пожалуй, именно так.

У Майкла очень много знакомых, гораздо больше, чем денег. Благодаря им ему и удалось выбить здесь место за небольшую плату. Приходим мы сюда каждое утро, как и положено. День за днем между нами нарастает напряжение, а по кабинету словно раскинуты оголенные электрические провода. Майкл все чаще поглядывает на меня искоса, словно хочет сказать что-то и не говорит. Каждый божий день мы приходим в нашу конуру и сидим в ней до вечера. Ни врагов, ни друзей, ни знакомых. Но сегодня с дядей словно что-то произошло, – он все утро на взводе, елозит задницей в своем стареньком кресле; иногда от приступов зуда его подбрасывает. Но тут дело обстояло иначе.