Татьяна Масс - Шартрёз. Повесть

– Вам нравится это вино? – спросила Ирина.

– Хорошее.

– Урожай 1982 года, Бордо. Помните у Пушкина: «Но ты „Бордо“, мой верный друг…» Стихи и вино – вот окружение поэта.

– И женщины… – Андрей удивился сам себе.

Ирина не обратила внимания. Они оба с аппетитом принялись за горячее мясо.

– Представьте себе, – красиво отрезая кусок запечённого мяса, говорила Ирина, – что Александру Сергеевичу вдруг предложили бы такое опасное и интересное приключение, которое хочу предложить вам я. Поехать во Францию, в монастырь и подсмотреть там секреты знаменитого на весь мир ликёра. Согласился бы он?

– Нет, Пушкин был человеком чести. Подсматривать или воровать что-то было не в его натуре, – энергично жевал свой кусок чуть захмелевший Андрей.

– Но это не воровство! Подсмотреть рецепт – это приключение. В 21 год мужчина должен быть способен на безумные поступки. Иначе он чего-то никогда не поймёт и не увидит в самом себе. Может быть проморгает свою гениальность… Иногда какой-то случай открывает в натуре человека нечто забытое, закрытое за ненадобностью…

Андрей задумался.

– А что бы во мне мог открыть «Шартрёз»? Да ничего… Я уже всё про себя знаю…

– Чем больше я знаю, тем лучше понимаю, как мало я знаю, – Сократ что-то такое сказал.

Андрею стало смешно.

– Ирина, простите меня, но вы вообще-то понимаете, что вы задумали какую-то фантасмагорию?! Украсть рецепт «Шартрёза»… Это просто своеволие богатой красивой женщины, которая не привыкла отказывать себе ни в чём. Играете в Настасью Филипповну.

Ирина усмехнулась:

– Как раз привыкла отказывать себе во всём – лучшие годы прожила в бедности. А скажите мне, пожалуйста, добрый человек: а что толку себе постоянно отказывать! Для чего тогда жить на этом свете? Как проявится моя жизнь для меня самой, если мои заветные мечты я буду прогонять прочь?

Она заметно пьянела: они начали уже вторую бутылку.

Кто открывал бутылки, кто менял блюда на столе, – Андрей не мог потом вспомнить. Ему казалось потом, что никого в комнате не было, кроме них – двоих.

– Почему «истина – в вине» знаешь? Я тебя сейчас не как владелица алкогольного бренда спрашиваю… Истина в вине, потому что только выпив вина, люди позволяют себе стать самими собой. Все самые сокровенные разговоры – под бокал вина или рюмку водки. Мир сегодня постепенно становится скучным, однообразным, из него уходит вера в чудо, поэтому мы – русские спиваемся постепенно. Нам претит мерная, трезвая рассудочность. Мы – нация детей. Мы открыты миру, а мир… А пошёл этот мир! Ты сказал: «фантасмагорический проект». А почему бы мне не позволить себе фантасмагорический проект? Я умирала от тоски, ходила по психоаналитикам, пока не придумала проект «Шартрёз»… Это сказка, я приглашаю тебя в ней участвовать… Хочешь?

– Хочу, – вдруг неожиданно для себя брякнул Андрей.

– Знаю, что хочешь. Сразу поняла. Боишься, – у Ирины покраснело лицо от «Бордо». Она помрачнела. – Все вы – ссыкуны . Смерти, блядь , боятся. А всё равно когда-то придётся…

Она была очень хороша в этот момент – искренняя, глуповатая даже. Андрей увидел, какие красивые у неё глаза: кошачьи, зелёного цвета. Из глубокого декольте видна была полная грудь.

– Я не смерти боюсь. Я бесчестия боюсь, понимаешь! – перешёл на ты, обидевшись, Андрей. – Поймают как вора, посадят в тюрьму, будут допрашивать…

– Никто тебя не посадит! – стукнула кулаком по столу Ирина. – Всё уже продумано до деталей. Тебя даже не могут заподозрить ни в чём – монахи туристам всё сами показывают. Только этим туристам нет дела до рецептов – они туда едут ликёра купить подешевле и хвастать потом, что посещали заводик Гранд-Шартрёз . А ты просто ходи и подсматривай. И это всё, что от тебя требуется!

Уже почти заинтересованный, Андрей спросил:

– Ирина, но неужели никто не пытался украсть рецепт? За шесть веков?

– Пытались. Но удалось только одному – поэту, бродяге, монаху, магистру Сорбонны и по совместительству предводителю воровской шайки Франсуа Вийону. Вийон узнал о таинственном манускрипте с рецептом ликёра долголетия во время турнира поэтов при дворе герцога Карла Орлеанского. Он одержал победу в этом турнире, а между делом раздобыл текст секретного рецепта. За это по приказу орлеанского епископа Франсуа Вийон был лишён сана и брошен в тюрьму города Мен-на-Луаре.

Уже на рассвете Андрей был доставлен на том же «Вольво» в свою избушку, где его, спавшего в пальто и ботинках на диване, нашла мать, привезшая сыну из Гатчины свежего горохового супа.