Татьяна Масс - Шартрёз. Повесть

– Завтра подольше потанцуете, – пообещал им Андрей, и, не отвечая на колючие слова вдогонку, заспешил домой по утоптанным дорожкам, поскальзываясь задеревеневшими на морозе ботинками. Шарфа и рукавиц на нём не было: дом-то рядом. Из старого драпового пальто торчали шея и покрасневшие руки.

– И как не скучно им каждый вечер в этот клуб-то тащиться! Ганнибалово потомство! – на бегу стучал зубами от холода Андрей. Работал он завклубом полгода, вернувшись домой после армии, но эта обязанность – ежевечерне, кроме понедельника, открывать клуб, уже не казалась ему такой лёгкой и ни к чему не обязывающей, как вначале. Каждый вечер ему приходилось бросать свои дела и бежать в клуб. Сидеть там часа три, а по выходным и праздникам и того больше, глядя на куражистые токования местной молодёжи под громкую надоедливую музыку.

Из-за этой работы, которая давала не деньги, а запись в трудовой книжке, он не мог продолжать учёбу в университете на вечернем отделении исторического факультета. Пришлось перевестись на заочное. А чтобы ему ездить в Питер на конференции музейщиков, открывать-закрывать клуб приходилось его матери, проживающей с отчимом Андрея в районном центре. В такие дни мать приезжала из Гатчины в Суйду, оставляя дома своего мужа, недовольного тем, что ему самому придётся греть ужин и накрывать на стол. Андрей после замужества матери третий год жил отдельно, в Суйде, в деревянном доме, доставшемся ему по наследству от деда.

Сегодня утром ему позвонил Озеров, руководитель его дипломной работы, и сказал, что для него – Андрея – есть работа. Уточнил адрес и попросил быть дома после 20 часов. Сказал, что заедет с важным человеком.

Преподаватель, доцент Петербургского университета, тот самый, что позвонил Андрею, сидел в пивном баре на Васильевском Острове с невысоким мышластым человеком в тёртой кожаной куртке. Преподаватель докладывал об Андрее, а тот слушал как будто невнимательно, глядя в сторону. Отрешённый вид его мог сбить с толку хоть тюремного надзирателя. На коротких волосатых пальцах был вытатуирован слоган, то есть девиз: «Найду – убью!»

Когда доцент замолчал, мышластый встал и сказал:

– Поехали посмотрим, наконец, этого пацана.

На сером «Вольво», то и дело буксующем за городом в снежных заносах, приехали в Суйду. Темнело. Деревня или, точнее, посёлок неподалёку от Гатчины светился маленькими окошками в кособоких деревянных домах. Сосны чуть качали занесёнными снегом кронами. Было тихо. Оставив машину на улице, вошли в проулок и постучали в дверь, покрашенную, наверное, ещё при царе Горохе голубой краской. Андрей, пригнувшись, чтоб не удариться лбом о низкую притолоку, выглянул из дома. Узнав доцента, пригласил войти, на мгновение поколебавшись при виде его спутника.

В доме стоял нажитой запах человеческого жилья. Подпахивало то ли прелыми носками, то ли разваренной картошкой. Из крохотного коридора гости протиснулись в комнату – залу, где на столе лежали газетные вырезки и картинки. На стене висели разнообразные портреты Пушкина, также вырезанные из журналов и вклеенные в самодельные рамочки. Хозяин – он был в застиранных брюках, потерявших цвет, в тёмном вытянутом свитере и в тёплых стариковских шлёпанцах, молча сел за стол и в ожидании посмотрел на гостей. Они постояли перед ним, не зная, как им тут разместиться.

– Ну, чё ты тут мизансцены нам строишь? – спросил не зло мышластый. И сел на диван, отодвинув рукой кучу старых журналов, наваленных и там. Доцент Озеров, с чувством неловкости, которое он прикрывал улыбкой, опустился рядом.

– Андрей, вот тебе хорошее дело. За границу нужно ехать.

– Куда?

– Во Францию. Он, – обратился доцент к мышластому, – собирается здесь, в Суйде, открыть музей. А денег нет. Ему остаётся их только заработать.

– Какой музей тут можно открыть? Советского зодчества? – усмехнулся мышластый.

– А вы петербуржец? – спросил у него Андрей.

– Нет, я из другого городка.

– Суйда – это знаменитое место.

– А чем же оно знаменито?

– Эта деревня в XVIII веке вместе с крепостными принадлежала прадеду Пушкина – Ганнибалу. В этом имении гостили родители поэта, знал Суйду и сам Александр Сергеевич. Помните стихи:

– Слушай, кот ты наш учёный, давай короче! – попросил мышластый.

– Именно здесь находится это место. Лукоморье, – закруглился парень. И сказал, как будто ни к кому не обращаясь: