Татьяна Чебатуркина: Возвращение. Повесть

Художник Наталья Викторовна Ананьева

© Татьяна Чебатуркина, 2017

ISBN 978-5-4485-5593-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Не люблю август, – Саша заплела косу, повязала белую косынку, сразу стала похожей на постаревшую прихожанку на службе в церкви, дождалась старый школьный грузовик, забросила в кузов мешки, ведро, лопату и, отказавшись от протянутой руки, перемахнула через борт.

– Когда мы тебя замуж отдадим? Такая видная женщина! Хватит тебе и пахать, и сеять, и картошку копать! – на единственной шершавой лавке у кабины, нахохлившись, теснились жена завхоза, учителя – пенсионеры с женами и худенькая школьная техничка тетя Лиза.

– Сашенька, магарыч поставишь, – выкопаем твою картошку за милую душу! – оживились химик и физкультурник.

– Да вам бы только с молодыми улыбаться! Бабники! – жена химика Зинаида Ивановна скорбно поджала губы, и, если бы позволила лавка, отодвинулась от супруга.

Женщины расхохотались. Жена физкультурника, выглядевшая на десять лет моложе мужа, поправила платок:

– Сашенька, мы своих помощников к тебе направим. Пусть своей учительнице помогут, а ты с ними потом математикой позанимаешься. Магарыч им подавай!

Саша села на перевернутое ведро, сдернула косынку, подставила лицо сухому жаркому ветру.

На Ильин день погрохотало не сердито где-то в вышине, по улицам пронеслись, закручиваясь вверх, пыльные столбы без единой капли дождя.

А вокруг до самого горизонта тянулась сожженная полынная степь, разбавленная кое-где изнемогающими от зноя пыльными лесополосами да одинокими деревьями по берегам ериков и засыхающих стариц.

День заметно укоротился, словно солнцу надоело по утрам торопиться на работу, и оно просыпало свое время, натягивая на себя тяжесть угрюмых безводных туч, но потом, спохватившись, резво карабкалось вверх по небосклону, стараясь дожечь все живое.

Машина попрыгала на глубоких трещинах разбитого асфальта мимо одноэтажных домиков, шикарных особняков местной элиты, а затем свернула к реке.

– Эх, вот так бы мчаться и мчаться бездумно вперед, оставив позади все проблемы приближающегося нового учебного года, закрутки, банки, компоты, – размечталась Саша, но машина, затормозив плавно, остановилась у домика сторожа.

На плантации было многолюдно. Прошел слух, что с края у реки неизвестные выкопали делянки с картошкой, прихватив дыни и арбузы.

Здесь за селом было раздолье земли, солнца и воды.

Дома у Саши был небольшой садик с виноградником, грядки с овощами, цветник, но не хватало влаги. Поливала по ночам, но вода бежала неохотно, тоненькой струйкой.

Весь день потом Саша ходила, как чумная. Хотелось спать.

Начали засыхать от безводья яблони, орешник, привезенный из Тархан, – родины Лермонтова.

Соседние участки директора школы и завуча были уже выкопаны, на них сиротливо высились горы беспорядочно брошенной, уже увядшей ботвы.

Вздохнув, Саша начала выворачивать из земли засохшие кусты:

– Надо копать. Хорошо, машин много – помогут довезти мешки с картошкой до калитки.

«Глаза страшат, а руки делают», – плакат с этим девизом она повесила в своем кабинете математики над доской, уверовав в силу заклинания, призывавшего к деятельности и позволявшего гордиться пусть даже малыми победами над неуверенностью, безволием, бессилием.

Копала картошку весь день, с азартом выбирая из земли и наполняя пустое сначала ведро гулко бухающими клубнями. Соседские мальчишки помогли докопать последние пять рядков.

Вместо отдыха побрела к реке. Присела, свесив ноги, на песчаный прогретый за день обрывистый берег. Воду кое-где почти до середины затянуло ряской. Кружили сонно в воздухе первые редкие позолоченные листья с серебристых тополей. От воды вдруг потянуло прохладой. Сердце сжалось от первых намеков приближающейся осени.

– Раскисаю, – не хотелось двигаться, вообще шевелиться. – Хватит, – одернула себя, – надо радоваться, что все летние хлопоты скоро будут позади.

Быстро сдернула косынку, брюки, футболку и бухнулась с разбега в глубину.