Татьяна Чебатуркина - Возвращение. Повесть

– Саша. Посвети, – желтый круг от фонаря осветил толстые, источенные временем бревна сосны или лиственницы.

– Костюм спортивный пропал, – вздохнул Коля, когда Женя, упираясь спиной и ногами, вися на канате, сделал первые шаги по стене, – ты смотри на бревна, там должна быть дверца или дыра. И в воду не свались!

– Саша, опусти мне сюда фонарь пониже, – скомандовал Женя, и Саша начала торопливо опускать фонарь, кашляя, – все-таки надышалась керосинового чада.

– Стоп! Придержи фонарь! – Женин голос звучал глухо, бесцветно. – Никакой дверцы и дыры тут нет, хотя хорошо виден водораздел – снизу черная, совершенно гнилая стенка. Я сейчас попробую повернуться и посмотрю, что за спиной.

– Повернуться ему надо, а вдруг бревно на голову свалится? – заворчал Коля.

Уже совсем рассвело. Вид парка был неприглядный. Низина посреди села заросла высокими кленами, тополями и зеленела, благодаря запасам весеннего половодья, когда по улицам сюда сбегали десятки ручьев.

Колодец, вернее то, что от него осталось, стоял повыше, на отшибе, за зданием клуба. От сруба осталось венца два, не было навеса, ворота, хотя Саша помнила, что когда-то здесь висело на толстой кованой цепи ржавое ведро.

– Я тут на какой-то балке стою, – донеслось снизу, – вода вся в тине, запах-молчу, – донеслось снизу.

– Женька, давай сворачиваться, а то застукают нас тут мужики…

– Постой, – вдруг перебил Женя, – Саша, опусти фонарь пониже, а то он мне всю щеку сожжет. Ребята, тут вроде дверца! Прямоугольник из другого материала! Из доски! Топор нужен. Сейчас попробую ногой, – снизу раздались глухие удары.

– Женя, осторожнее! – крикнула Саша в какую-то нереальную жуткую тьму. Когда прибежала к колодцу, в азарте первых минут было жарко, а тут напала противная икота и нервная дрожь. Саша несколько раз глубоко вздохнула, постаралась подольше задержать дыхание, но ничего не помогло.

– Ты чего дрожишь? – Колька сплюнул. – Смотри, на Женьку фонарь не урони, а то придется его тушить.

И словно подслушав, старый фонарь вдруг закоптил черно-красным светом и потух.

– Женька, вылезай! Уже коров гонят! – Колька несколько раз дернул веревку. Саша вытащила потухший фонарь. Они с Колей попытались потянуть канат вверх, но безрезультатно. Женька был неподъемно тяжелым.

– Придется родителей звать. Твой отец дома? А мой меня прибьет за то, что канат без спроса взял, – они оба стукнулись головами, когда одновременно заглянули в глубину.

– Женя, попробуй по стенке ногами – как туда, теперь обратно!

Они следили, как Женя, подтягиваясь, как в спортзале, медленно поднимался вверх.

Вскоре он, отбросив канат, повис на срубе, охватив побелевшими пальцами шершавое бревно. Колька попытался схватить Женю за рукав, но только мешал ему. С большим напряжением, подтянувшись, Женя вылез из колодца.

Он сел прямо на землю. Адидассовский спортивный костюм был весь в грязи, особенно на рукавах и спине, из кроссовок вылилась темная жижа.

– Теперь с турника не слезу, – вдруг зло сказал Женя, – а ход в подземелье мы все-таки нашли. Здорово!

– Ты как? – спросила Саша, наклонившись и заглядывая в глаза. И тут Женя схватил ее за плечи, притянул к себе, и она, потеряв равновесие, рухнула на его колени, прямо на грязные кроссовки, в его объятия. Женька, прижав Сашу к себе, крепко поцеловал ее в щеку.

– Дурак! – она вырвалась из его рук и, схватив лампу с закопченным стеклом и привязанной веревкой, бросилась прочь от мальчишек. Веревка, подпрыгивая, как живая, побежала за Сашей.

От неожиданного поцелуя, от непонятной обиды перехватило горло, Дрожь начала трясти все тело, словно хотела выбить какие-то другие слова.

А день уже разгулялся. Люди спешили по своим делам. Солнце начинало жечь с привычной настойчивостью. В небе снова не было ни облачка, и только неторопливо расходился молочный след от реактивного самолета.

– В кафе, Женя, в субботу и в воскресенье свадьбы играют. Приглашаю к себе в гости. В меню: вчерашний борщ, жареная картошка, салат из помидоров, арбуз. И еще, мне нужно перетащить во двор мешки с картошкой.