Владимир Гой: Стертые времена

Рано утром Лана разбудила меня поцелуем:

– Пойдём искупаемся и поедем в город! У меня в десять начинается приём!

Мне казалось, что я только что заснул, и ужасно не хотелось вставать. Ланина голова лежала у меня на плече, я её всю ощущал и чувствовал запах её тела, который сводил меня с ума…

Море было ровное, как стекло, над водой поднималась лёгкая дымка тумана. Мы заходили в него, стараясь не потревожить эту гладь. Вода после ночи была тёплой, как парное молоко. Чтобы не спугнуть эту тишину, мы без всплесков поплыли к большому чёрному камню, который издалека напоминал заснувшего недалеко от берега кита. Проплыв вокруг него, я несколько раз попытался на него взобраться, но он был покрыт водорослями и был очень скользкий, и тут вдруг я заметил, что Ланы рядом нет. Отплыв в сторону от камня, я еле разглядел в утренней дымке, как она уплывает всё дальше и дальше в море. Это мне совсем не понравилось и пришлось поплыть вслед за ней. Когда я её нагнал, берег уже казался узкой полоской.

– Ты куда, в Швецию собралась? Поплыли назад! Если потонешь, полгорода без зубов останется!

Я не любил уплывать так далеко, ощущение, что у тебя под ногами бездна, вселяло в меня неуверенность. Она повернула к берегу и улыбнулась:

– Иногда мне хочется вот так плыть и плыть куда-то далеко-далеко!

Когда мы поплыли назад, вода уже не казалась парным молоком, а зубы стали выбивать барабанную дробь. В домике я растирал её полотенцем, а она послушно стояла, разведя руки в стороны и зажмурив глаза. Потом я прижал к себе её прохладное тело и поцеловал её в полуоткрытые губы…

Мы проехали мимо нашего дуба, где мокли после Янова дня, и я услышал, как она крикнула мне, пытаясь перекричать рокот «харлея»:

– Ты помнишь? Это наш дуб!

– Конечно! Я запомню его на всю жизнь!

И почувствовал, как она обняла меня ещё крепче.

Наполнив ванну горячей водой, взбиваю мыльную пену, забираюсь в неё и, погрузившись до подбородка, отмокаю от дорожной пыли. У меня нет никаких угрызений совести из-за того, что я был с другой женщиной. Я не чувствовал себя испачканным, как это иногда бывает после мимолетных увлечений. Тут было всё иначе.

На работе меня совершенно не ждали, поэтому в офисе все расслабились и каждый занимался чем хотел. Моё появление было для всех как гром среди ясного неба. Все сразу стали создавать видимость работы, куда-то звонить, перекладывать бумажки с умным выражением лица. Я прошёл в свой кабинет и уселся за стол у монитора, пролистывая последние новости с таким видом, словно я занимаюсь серьёзным делом. Мы с ними были похожи, просто я был их начальником, а они моими подчинёнными.

От этой новой работы мне было смертельно скучно. Я купил в Одессе небольшое судно-рефрижератор, на котором перевозил мороженую рыбу из Норвегии в Россию. Вроде бы всё шло хорошо и успешно, но не было адреналина и авантюризма, всё расписано и понятно. То, что я пришел в офис, ничего не меняло, корабль плывёт себе и плывёт. Остаётся только его дождаться, быстро продать груз, посчитать прибыль и опять ждать, когда придёт корабль.

Моим заместителем работает Ивар, с которым мы пережили многое и которому я полностью доверяю. Вызываю его к себе в кабинет и опускаю жалюзи на окнах. Ивар заходит с отчётом по последней продаже, я его прерываю:

– Это потом! – и достаю оставшуюся после поездки какую-то незаканчивающуюся бутылку виски. – Давай по пятьдесят!

Он не отказывается.

– Как съездил? Как всегда, надрались? Драки были? – интересуется Ивар, отлично зная, чем обычно кончаются такие слёты рокеров.

Я его разочаровываю:

– Было всё отлично, я там побыл часа три и уехал!

– Так быстро? Там что, девчонок никаких не было? – не отставал он от меня.

– Я был не один, и нужды там задерживаться не было!

– И стоило тащиться в такую даль на три часа?! Ты просто ненормальный!

– Знаешь, когда мои куда-то уезжают, я не могу находиться дома в этих пустых стенах. Мне там уютно и одновременно тоскливо, не бегают по квартире дети, нет рядом жены, собака стала скучной и лежит у себя в углу возле миски с кормом, даже попугай совсем затих и не кричит своим визгливым голосом, пытаясь привлечь внимание. На эти две недели мой мир разрушен, и поэтому я его заполняю как могу! – я это говорил и сам понимал, что начинаю искать себе оправдание.

– Вот поэтому моя жена никогда не оставляет меня одного! Да и я её стараюсь надолго не покидать, так, на всякий случай, кто знает, что там у них на уме… – как-то не очень радостно сказал Ивар и отправился к себе в кабинет, где у него было кое-что припасено.