Владимир Гой: Стертые времена

– Мы поселили вас в комнате дочери Николь, она художница, и некоторые из этих вещей – её работы, включая и ту скульптуру. Так что можете спать спокойно!

Когда я поднимался в нашу комнату, услышал, как внизу на кухне смеётся Николь – он рассказал ей о моих жестоких шутках.

Вечер наступил незаметно, очень быстро стемнело, и Жорж зажёг на втором этаже в столовой и на балконе свечи. Вокруг них сразу стали порхать маленькие серые мотыльки. Из парка через открытую дверь балкона в дом врывались ночные звуки: тут был и стрёкот кузнечиков, и какие-то шорохи и даже трубный голос оленя. Если днём слышалось только пение птиц, то с наступлением тьмы в парке начиналась другая жизнь.

Внизу по склону в темноте несла свои воды невидимая река, шум которой еле доносился до нас. И вокруг никакого света фонарей, словно мы находимся в глухом лесу.

Николь принесла большую тарелку с канапе, и Жорж открыл бутылку шампанского. Мы подняли фужеры и выпили за знакомство с Николь и за наш приезд. Потом Николь убежала на кухню готовить, а мы втроём сели на балконе и наслаждались чудесным вечером.

Жорж выглядел спокойным и бесконечно счастливым. Он поднял бокал:

– Наконец-то мы вместе с Николь! Случилось то, что должно было случиться уже много лет назад, и я этому очень рад. Она ушла от мужа, как хотела ещё давно. Жалею лишь об одном, что мы этого не сделали намного раньше, но это полностью моя вина!

– Жорж! Всё, что ни делается, всё к лучшему! – попытался я его поддержать.

– К сожалению, тут я с тобой не согласен! У меня мог быть ребёнок, который продолжил бы мой род и которого я мог бы воспитать, а теперь у меня нет никого, кроме Николь, которая когда-то носила моё дитя! И конечно, вы! Но то, что я с ней, – это большое счастье, и давайте за него выпьем! – и он пригубил свой бокал.

– Вы часто сюда приезжаете? – спросила Валерия.

– Каждые выходные. А в следующем году я продам свою практику, уйду из клиники, и всё будет по-другому. Летом мы будем жить здесь, а ближе к зиме переедем в мои апартаменты в Ницце, которые остались мне после смерти матери. Не могу этого дождаться, а впереди ещё почти целый год!

Я всегда завидовал людям, которые могут планировать свою жизнь надолго вперёд. У меня максимум получалось заглянуть в будущее на пару месяцев и построить какие-то планы, которые чаще всего потом рушились. А вот жить сегодняшним днём я был всегда мастак, и за пару дней собраться и уехать на край земли для меня не составляло проблемы.

На деревянной лестнице раздались шаги Николь, и в зале появился аппетитный запах жаркого. На красивом серебряном блюде она несла большой кусок запечённого мясного рулета. Она поставила своё произведение в центр стола, Жорж стал нарезать его на ломтики и раскладывать по тарелкам, а Николь поливала их каким-то особым соусом.

– Это блюдо Николь готовит только для очень дорогих гостей, – сказал он, подчёркивая наш статус, и сразу перевёл ей свои слова. Она мило улыбнулась. Я предложил тост:

– За прекрасную хозяйку и за исполнение всех ваших желаний!

На следующий день утром мы с Валерией и Жоржем отправились прокатиться в соседний городок, а Николь, сославшись на дела, осталась дома. Мы опять ехали вдоль быстрого Мозеля по извилистой дороге, которая вдоль изгибов реки поворачивала то влево, то вправо.

В субботний день в этом волшебном городке с незапоминающимся названием царил праздник. В парке звучал духовой оркестр, дети развлекались, играя с ряжеными клоунами, или катались на карусели. Рядом с парком в центре города, на площади, вымощенной белоснежным мрамором и окружённой со всех сторон дворцами, отдыхали за чашечкой кофе или бокалом вина родители детей, резвящихся в этом парке.

Солнце отражалось от этого белого камня и слепило глаза, вокруг всё казалось очень ярким. Мы расположились за столиком в кафе напротив входа в парк. Это место выбрала Валерия, ей понравился такой же белоснежный, как площадь, фонтан, расписанный золотом, прямо рядом с которым стояли столики. Жорж суетился вокруг стола и без передышки щёлкал фотоаппаратом, потом он взял мою камеру и стал нас снимать, чтобы мы могли дома насладиться воспоминаниями об этом месте. И только потом он сел за стол.

Я заказал себе кофе, а Валерия с Жоржем по бокалу розового вина.

– Мне нравится, что вы любите Францию! За ваш приезд! – и Жорж легонько стукнул фужером по моей чашке с кофе.

Я отпил глоток крепчайшего, горячего и до головокружения ароматного кофе и сказал: