Влад Колчин - Музыка как шанс. Победить рассеянный склероз

А что есть?

Сдвиг сознания имеет осязаемые формы. Простое движение «почесать нос», – является осознанной целью, для достижения которой приходится прокручивать в голове каждое промежуточное действие. Это первый кубик в строительстве себя как «осознанного существа». Затем ты физически ощущаешь границу между сознанием и небытием. Это второй кубик. Сон – осознанное действие. Третий.

Вдруг ты вспоминаешь, что, вообще-то, еще была надежда, которая, как известно, умирает вместе с хозяином, просто было не до нее, потому что чесал нос и был занят. И тут ты слышишь, как в соседнем боксе такое же «человеческое ничто» жмет кнопку вызова медсестры, расположенную скорее всего так же, как и у тебя, над кроватью! И ты испытываешь эйфорию от внезапного понимания, что есть кнопка, медсестра, кровать, дверь, окно, мир, собака Павлова… Больше, больше хочется мчаться по ночной дороге, отпустив руль велосипеда, раскинув руки… А прошел месяц. И он прошел… даже не как день. Как один час. И ты понимаешь, что ты был занят… И выходя из клиники своими ногами, видишь елку… И уже снег… А действительно ли ты так торопишься, как тебе кажется? А действительно ли ты так торопишься? А действительно ли ты? А действительно? А?

Я возвращаюсь к написанному по прошествии пяти лет после трансплантации. Думаю, моему читателю захочется узнать, чем же закончилась история.

После моего возвращения из Москвы в Питер, я какое-то время не играл. Но через месяц все-таки взял саксофон в руки и начал заниматься. Волос после химиотерапии на голове не было, и я ходил в кепке, развернутой козырьком назад. Все выглядело так, как будто артист просто сменил имидж.

А еще через месяц я, хоть и сидя, но уже играл джаз со своими друзьями в одном из клубов. После выступления музыканты как будто сконфужено, с выражением заговора на лицах, подошли ко мне. Вперед выдвинулся барабанщик Леха Денисов.

– Мы тут все подсуетились…

– Так плохо играл, что бить решили?

В ответ он достал из кармана увесистую пачку денег.

– Все собирали.

Я остолбенел от удивления. Что-то пытался возразить, но попытка выглядела нелепо. Эти деньги очень помогли в расчете по долгам.

Удивление еще состояло и в том, что в этом сборе средств, помимо близких друзей, принимали участие те, с кем я где-то, когда-то, однажды просто играл джаз. А были и такие музыканты, которые вообще были со мной знакомы заочно.

После выписки мне было рекомендовано прокапывать каждые три месяца, препарат под названием «Митоксантрон». Я пришел с направлением к местному доктору.

Прочитав выписной эпикриз, женщина в белом халате ответила:

– Вам нужно к заведующей нашей поликлиникой, если она даст направление на эту процедуру, мы прокапаем.

Так я попал к заведующей.

Заведующая долго пыхтела, раздувала щеки, доставала с полок книги, читала что-то в них, ставила обратно и, наконец, приняла свое непростое, заведующее решение:

– Вам нужно обратиться в … медицинский институт.

– Зачем мне в институт? У меня уже есть высшее образование. Музыкальное. Мне бы капельницу поставить. Вот и бумаги медицинские все есть, и препарат я сам купил в аптеке. Мне мой лечащий врач сказал, что это поликлиническая процедура. Я к вам и пришел по месту жительства. Вы же поликлиника?

– Я за вас ответственность на себя не возьму – это химиотерапия! Вот вам направление.

И пошел я, и пошел. И пришел я в очередную очередь.

– Я-то молодая, нога старая, – весело прокряхтела бабушка, сидящая в очереди справа.

Я ответил улыбкой. Так мы разговорились. Я коротко поведал о своей проблеме и посетовал, что устал ходить по врачам со смешной просьбой – поставить мне капельницу.

Очередь.

Вы напрасно недооцениваете полезность очередей в медицинских учреждениях.

– А Вы в Москве делали? А мы в Питере, – задавая вопросы и сама же отвечая на них, вмешалась в беседу пожилая женщина, сидящая слева.

В очереди жизнь ожила, и вскоре почти все ее участники были вовлечены в диспут.

Именно тогда я узнал, что на дорогостоящие операции государством выделяются квоты, позволяющие оплатить часть расходов на медикаменты и процедуры. И если встать на очередь в единственный специально оборудованный бокс, имеющийся на тот момент в городе Санкт-Петербурге, можно успеть провести аутологичную трансплантацию стволовых кроветворных клеток к финальному аккорду на своих похоронах в глубокой неподвижной старости. И то, это в случае, если какой-либо милосердный доктор возьмет на себя риск остаться без работы, проведя по документам это как, к примеру, лейкоз, на который выдача квот утверждена, поскольку получение квот на трансплантацию при рассеянном склерозе минздравом официально не предусмотрено. Взамен предусмотрено лечение медикаментами, которые от болезни не исцеляют, но зато дорого стоят.