Альберт Карышев - Грибы – братья меньшие (сборник)

– Ты, обманщик, будешь вставать или нет? – спрашивала Вера и стягивала с моей головы подушку, которую я держал обеими руками. – Пойдешь в лес или не пойдешь?

Она была по-младенчески свежа, ее большие украинские очи казались более, чем другие части лица, ясными и чистыми, словно Вера намывала их дольше и внимательнее. Мне сделалось перед ней стыдно, и я вскочил на ноги.

«Чертей нет, – говорил я себе, спешно одеваясь, – леших, водяных и колдунов – тоже. Скучновато без них, а сказать об этом совестно. Тайно друг от друга взрослые люди продолжают быть детьми. И взрослые тем более ждут чудес, что им надоедает однообразная повседневная реальность».

Сны кончились; но главная чертовщина ждала меня впереди. Чтобы не испытывать терпение читателя и не сердить его, сразу объявляю: снов в моем рассказе больше не будет, все, о чем пойдет речь ниже, случилось наяву.

Любимый наш с женой, давно обхоженный нами грибной лес находится неблизко от города. Надо ехать на старом дребезжащем автобусе, в который плотно набиваются кроме «сидячих» «стоячие» пассажиры. Потрясясь в узком его проходе, с корзинами только что не на головах, – ну куда их было тут поставить? – мы вылезли на нужной остановке, сошли с шоссе и повернули на деревеньку, видневшуюся вдали на взгорье, местами прикрытую, как лоскутами худого покрывала, купами деревьев.

В утреннем воздухе была свежинка, словно исходившая от где-то в низинах с зимы дотаивающего льда, чудесная эта свежинка бодрила и радовала, услаждала дыхание, но не холодила тело. Солнце целило прямо в глаза, то удлиняя, то укорачивая стрелы лучей. В ложбинах белел туман, походивший на снег – столь аккуратно и ровно, совсем не как газ, он наполнял ложбины; чудилось, под туманом, словно под талым снегом – вода. Полевая травка купалась в росе. Лысая тропа в низкой травке привела нас к бревенчатым мосткам через узкую речку перед деревней. За деревней зеленел длинный, плавно изгибавшийся пояс леса. По направлению наших взглядов в лес, широко шагая, уходил мощный отряд из ажурных опор высоковольтной передачи, тяжкие, низко обвисшие провода погудывали фантастическим, словно внеземным гудом. В начале деревенской улицы за нами было увязалась сердитая лохматая собачка, державшая хвост баранкой, но, судорожно облаяв ни в чем не повинные перед ней наши ноги, а потом еще поворчав с выставленным желтоватым клыком, отступила. Мы с женой не любим ходить в лес через деревню, неловко прогуливаться по ней в сезон полевых работ; кажется, что сидящие на лавках да завалинках редкие старики и старухи, уже не способные трудиться в колхозе, глядят с укором и молча вопрошают: «Что это вы, такие-сякие, праздно шатаетесь, когда все работают в поле?» Скрываясь от глаз этих престарелых крестьян, мы свернули за околицу и пошли вдоль изгороди, составленной из кольев и жердей, неподалеку от изгороди ходили вокруг колышков на веревках теленок и коза, один стал мычать, другая заблеяла. Еще довольно большой подъем, еще переход по краю горбатой стерни мимо болотистой канавки с ветловым кустарником, и мы ступили на опушку березовой рощи.

Белых грибов мы тут немного нашли, но потом они и разные другие перестали попадаться. Я предложил пойти в сырую темную низину, в неизученные нами места. Туда вела обросшая травой, малоезженая-хоженая проселочная дорога.

Мы, любители длинных переходов, шли и шли. А дорога, чем ниже, тем становилась мокрее, и скоро под нашей обувью зачавкало, захлюпало; появились канавы с темной водой, в которой плавали сухие веточки, листочки, а иногда скользили, отталкиваясь волосяными лапками, водяные пауки. Внезапно дорога разделилась, каждая из трех ее ветвей выглядела неизведанно, живописно, но особенно поманила нас левая, на нее падало солнце, ее примаскировывал туман, и из тумана на обочинах дороги проступали, высвечивались, а кое-где сияли, точно стальные, частоколы беленьких стволов. Место это сулило замечательные грибы, и мы направились по левой ветви.

Березовая роща оказалась полна воды и буйной непродиристой травищи. Грибы, понятно, в воде и травище не росли. Мы быстро вернулись на дорогу, но и она вдруг на глазах стала все гуще зарастать травой, главным образом, осокой, а потом и болотным кустарником. Нам бы пойти назад, а мы, рассмотрев тропу, не то человечью, не то звериную, двинулись по ней в лес, надеясь, что вода и травища быстро кончатся и возникнет настоящая грибная роща, с палым прелым листом и аккуратной травкой.