Владимир Рунов - Особняк на Соборной

Как ни странно, но если в эмиграции Деникин с теплотой что-то и вспоминал, то это был именно Екатеринодар. 20 февраля 1919 года, в самый разгар сыпнотифозной эпидемии, у него здесь родилась дочь. Огибая глубокие сугробы, маленький попискивающий комочек, погруженный в розовое атласно-стеганое одеяло, принесли в особняк на Соборной, бережно прижимая к груди. Когда развернули, грозный генерал (видите, даже близкое окружение называло его диктатором), двигавший огромные вооруженные массы, от умильного чувственного наката расплакался. Девочку назвали Мариной. Говорят, в честь поэтессы Марины Цветаевой, в творчество которой была влюблена ее сверстница, жена Деникина – Ксения Васильевна Чиж, Ася, как любовно называл ее всю жизнь Антон Иванович. В юности она зачитывалась «Волшебным фонарем», всхлипывая от счастья в пахнущую свежестью девичью подушку, совсем не предполагая, что придет время и очаровательная Ксюша Чиж, ставшая эффектной мадам Деникиной, будет гулять возле Лувра с той самой несравненной Мариной Цветаевой и ее мужем Сергеем Эфроном, бывшим гвардейским офицером, элегантным, ироничным, с непременной инкрустированной серебром тростью в оперчаточной тонкой замшей руке. Слушая щебетание двух восторженных дам, Эфрон загадочно усмехался, да и было от чего. Сергей уже давно жил в Париже на деньги ГПУ, но об этом даже жена узнает слишком поздно. Могла ли Ксения Деникина думать, что эти освежающие голову и душу прогулки спасут ее семью, а вот сердечную подругу и великую поэтессу погубят – и где? В глухой Елабуге, откуда Париж будет выглядеть как мираж в пустыне…

Женитьба Антона Ивановича Деникина достойна, наверное, отдельного повествования, да такого, когда невольно напрашиваются исторические похожести из поэтики неудержимой любви пожилого мужчины к юной прелестнице. Я их искал, и, представьте себе, нашел, правда, частично, причем в самом неожиданном персонаже. Нечто подобное произошло со Сталиным, который, по легенде, в молодые годы спас малышку, упавшую в бурную реку при неосторожном гулянии по Тифлисской набережной. Девочку звали Надя, а фамилия ее была Аллилуева. Много лет спустя она станет женой того самого молодого и отважного Сосо Джугашвили, или, как называли его «товарищи», – Кобы, что навсегда вошел в мировую историю под фамилией, которую сегодня помнит весь мир – кого-то она восхищает, кого-то корежит, но никого не оставляет равнодушным.

Романтически рождественская, почти сказочная история связана и с женитьбой Антона Ивановича Деникина. Правда, выручил он не свою будущую невесту, а ее отца, причем за год до ее рождения. Однажды поручик Чиж неудачно подстрелил кабана и разъяренный вепрь не пронзил охотника оскаленными клыками только потому, что тот успел, высоко подпрыгнув, уцепиться за дубовый сук. Руки его уже от слабости разжимались, когда подоспел сослуживец по полку подпоручик Деникин и точным выстрелом прикончил влажного от крови и ярости секача, на которого в ту же секунду рухнул обессиленный охотник.

После этой истории Деникин стал часто бывать в доме Чижей. Холостому и одинокому молодому подпоручику нравилось тут все: уютная герань на подоконнике, всегда натопленная голландская печь, большой самовар в окружении искусительных ватрушек, на которые большой мастерицей была теща, ледяная пшеничная горилка, которую за копейки покупали у местных хохлов, иногда романсы под гитарный перебор.

Дом был старорусский, теплый, хлебосольный и на огонек к Чижам заходили многие офицеры. Полк стоял в малороссийской полудикой глуши и ничто тогда не обещало, что застенчивый желанный гость в щегольской офицерской тужурке, с живыми карими глазами, рано лысеющей головой и аккуратно подстриженной бородкой станет одним из самых известных полководцев Первой мировой войны. Ему было чуть больше двадцати лет, когда кровный по гроб жизни друг Василий Чиж позвал его на крестины новорожденной дочери. На торжестве, под звон бокалов, снова вспомнили о счастливом спасении на охоте, словно Христовой милости, во искупление вознагражденным рождением очаровательной девчушки. Мог ли Антон Иванович предполагать, что под кисейным балдахином, сладко причмокивая, спит его будущая жена, а все было именно так, словно в рождественской сказке. Будто в награду за пережитое, судьба одарила Деникина поздним, но на редкость счастливым супружеством. Ксения Васильевна, несмотря на большую разницу в возрасте, любила мужа безгранично и стойко прошла с ним все испытания, до самой его смерти в 1947 году…