Светлана Шкляева - Алые зори Егора Романова

Он зазвучал так: «От каждого – по способностям, каждому – по труду». Колхоз развалился вместе с Советским союзом, и «способным» стало незачем волноваться. Страна, оставив свою утопическую мечту о светлом коммунистическом рае, сломя голову, окунулась в дикий капитализм со всеми его прелестями. Ловкачи разного рода прибирали к рукам народное достояние. Бывшие колхозники на первых порах пребывали в растерянности. Как дальше жить? С чего начинать этот капитализм? Первым опомнился бывший председатель колхоза. Он кое-как собрал собрание бывших колхозников и попытался уговорить народ вернуться на свои рабочие места, хотя бы временно: доярок к своим коровам, полеводов в поля. Народ не соглашался работать задарма.

– Я что ли вам Изаура какая батрачить от зари до зари бесплатно! – живописно жестикулируя крупными жилистыми руками, зычно кричала высокая, широкоплечая Настюха, насмотревшись мыльных зарубежных сериалов. Мужики вокруг дружно загоготали:

– Сравнила тоже, где Изаура, а где ты. Изаура тростиночка, а ты Илья Муромец в юбке.

– Как дам по башке, морда конопатая! Насмехается еще, – пригрозила Настюха рыжему пареньку, стоявшему рядом. Настюха страдала от своей дородности. Мать с отцом на голову ниже ее да и комплекцией поизящнее.

– И в кого я такая дылда уродилась? – спрашивала она у родителей.

– В батюшку мово, – отвечала мать, – могучий был, одни только ручищи чего стоили, подковы гнул. Из-за этой могучести деревенские женихи обходили Настюху стороной, опасаясь ее тяжелой руки. Рыжий паренек предусмотрительно отодвинулся от могучей соседки.

– Нет, правда, Семеныч, какой нам резон гнуть спины задаром? – обратился к председателю Егор, дотоле молча стоявший немного в стороне от толпы.

– Егор, ты же разумный человек, – обратился к нему председатель, – если мы не будем пахать, сеять, косить, доить коров, с чего жить будем? Со своих огородов немного нажируете. Не заготовим сена, стадо сгубим. Стадо сгубим, без молока, мяса и масла останемся. А хлеб нынче, какой уродился, мы его оставим пропадать на корню? Что ж вы себе враги что ли? Давайте по осени урожай соберем, хлеб, картошку, разделим по домам. Излишки продадим. Кое-какие деньги получим, а зимой подумаем, как нам поделить землю, технику, остальные угодья. Закон о частной собственности на землю сейчас обсуждается в правительстве. К весне, может, все прояснится, и тогда вперед, каждый сам по себе! А сейчас мужики и бабоньки – за работу, есть-то надо каждый день. Председатель умолк, ожидая ответа селян, нервно теребя в руках потрепанную кепку.

– А как землю делить будем, по едокам или по работникам? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Давайте не будем бежать впереди паровоза, – остудил вопрошающего председатель. – Закон выйдет, по нему и будем делить. Собрание еще погудело с полчаса и стало не спеша расходиться. – То, силком сгоняли в колхозы, теперь распустили. Иди куда хошь. Делай что хошь. Мечемся туда-сюда. А чего мечемся? – ворчали старики между собой.

Глава 2

Солнце уже садилось в туманную дымку над темно-синей полосой леса. До какого-то момента зарево заката разгоралось все ярче и ярче до немыслимо жарких красок, затем понемногу стало остывать. И вот уже июльский прохладный, томный вечер окутал сизой дымкой окрестности. Окна деревенских домов затеплились огнями. По дворам спешили закончить дела по хозяйству: доили коров, закрывали в курятниках кур, уток и гусей на ночь. В этом году лис развелось, не закроешь птицу, тут же на утро лишь пух да перья останутся. Даже в запертые курятники умудрялись забираться. Мужики капканы собрались ставить.

Егор сидел на лавке у дома, глядел на раннюю, яркую, одинокую звезду на еще не почерневшем небе и думал: – Какая яркая звезда! А я ведь даже не знаю, как ее звать. Стыдно. Каждый вечер я смотрю на нее, а она на меня. Завтра же спрошу у Александра Николаевича, что это за звезда? Александр Николаевич сельский учитель, умный, начитанный, много чего знает. Егор часто обращался к нему по разным вопросам и получал вразумительный ответ. – Надо больше читать – решил он для себя, а то уже приходится у Бориски, младшего брата, кое о чем спрашивать. Неловко как-то. Это я должен быть примером для младших, а не они для меня.

Егор был правильным человеком во всех смыслах: не пьянствовал, не курил, много работал. Отец умер, когда ему едва исполнилось пятнадцать лет, и вся мужская работа пала на его плечи. По сути, он стал главой семьи. Мать жалела его. Лучшие куски приберегала для него. Кормилец, следует беречь и уважать. Учила младших двух братьев и двух сестер почитать старшего брата. Возможно все это и послужило раннему остепенению Егора. В свои двадцать семь, ему казалось, что он живет уже давным-давно. Деревенские женщины завидовали Марье, говорили, что ей повезло с сыном, он не то, что остальные деревенские обормоты. А Марья и не отрицала, поддакивала и молилась тайком, отводя от сына сглаз собственными заговорами. Тревожилась мать не зря. Рослый, сильный, симпатичный, умный парень присушил не одну деревенскую девицу. – Женится, заживет своим домом, и она останется наедине со своими проблемами. Правда Бориска с Толькой уже подросли и девчонки помогают, но все равно старший сын для Марьи был опорой и авторитетом. – Имеет право, – думала она, – в возраст уже вошел. Но Егор не торопился с женитьбой, и не обнадежил еще ни одну девушку. На дискотеки в местный клуб, он не ходил. По вечерам, после работы, уединившись в своей крохотной каморке, читал, и не все подряд, а что советовал ему Александр Николаевич. – Всего не перечтешь, жизни не хватит, – поучал он Егора. – Жизнь одна и тратить ее надо с умом, не отвлекаясь на бесполезное чтиво. Тяга к самообразованию жила в Егоре неистребимо. Учитель истории, литературы и по совместительству директор деревенский школы – все в одном флаконе по причине нехватки преподавателей, сумел пробудить в Егоре интерес к русской истории и русской литературе. Егор одолел «Войну и мир», которую не очень понимал, будучи школьником, а теперь, ему открылся целый мир. Он влюблялся, сражался и погибал вместе с героями толстовского романа. Прочитал Достоевского. Особенно его впечатлили его дневники. Прочитал он и произведения, ранее запретных авторов, которые были на слуху, например, Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Читал он и современных отечественных и зарубежных авторов, изучил всю историю дома Романовых, ведь у Егора была царская фамилия Романов. Нет, он не искал родственных связей с царским двором, просто хотел знать как можно больше о своей родине России. Откуда есть пошла Русь?

Читать дальше