Светлана Шкляева - Алые зори Егора Романова

Глава 5

Монотонный, печальный звук капели вывел Егора из небытия. Открыв глаза, некоторое время не мог понять, где он и что с ним случилось. Вокруг царил полумрак. Слышались тихие переливы струй воды. Наконец Егор понял, что находится в какой-то пещере. Он приподнялся, от движенья, в руке огнем вспыхнула боль. Егор сразу вспомнил все: бой, ранение, гибель бойцов, свое падение. Удивительно, что не сломал ничего – подумал он, – зашиб ноги только, болят. Пещера оказалась не очень большой, с пологим спуском к выходу, который маячил недалеко светлым пятном, как и дыра над головой. Прямо из подножья скалы бил родничок и ручейком выбегал из пещеры наружу. Егор умылся, напился из родника, снял куртку и свитер, замыл кровавые рукава. Рана была не пулевая. Шальной острый маленький осколок гранаты рассек куртку и вонзился в плечо. Егор, сжав зубы, рывком выдернул осколок, кровь тонкой горячей струйкой потекла из раны. Он разорвал рубашку и лоскутом от нее перевязал руку, кровь остановилась. Надел на голое тело свитер и куртку. Остаток рубашки засунул под свитер в район раны. Сколько времени он находился в пещере Егор не знал. Он осторожно выглянул из своего убежища и обомлел. Пещера прямо на выходе обрывалась пропастью. Ручеек тонкой ленточкой срывался вниз в реку, протекавшую по долине. От пещеры по узкому горному уступу шла еле заметная тропа. – Значит, здесь бывают люди, раз протоптана тропа, понял Егор. Может, те самые боевики и укрываются в ней между боями, хотя в пещерном полумраке он не обнаружил явных следов присутствия человека. Надо уходить. Он оглядел окрестности, людей не было видно, и осторожно ступил на тропу. Цепляясь за редкие кустики и каменные выступы, обдирая в кровь руки, Егор поднялся к зарослям, откуда сверзился в пещеру. Наверху он долго отдыхал, привалившись к валуну и прислушиваясь. Было тихо, до звона в ушах. Даже птицы молчали, не нарушая девственного покоя. Будто совсем недавно не рвались снаряды, не стонала земля, вставая дыбом, не кричали люди от страха, боли, ярости. Кружилась голова. Егор лег на землю, глядя в высокое, чистое, без единого облачка, небо. – Контузия наверно, подумал он или сотрясение мозга, рана пустяковая, от нее голова бы не закружилась. Полежу немного да пойду, нечего прохлаждаться, хотя ему совсем не хотелось шевелиться. Лежал бы и лежал, глядя в бязмятежную небесную синеву. И тут он ясно услыхал хруст сухой обломившейся ветки, затем еще. Егор затаился за валуном. Чужая отрывистая речь резанула слух. Егор почти не дышал, осторожно выглядывая из-за валуна. Вот в поле его зрения показалась первая фигура, за ним – другая, третья. Он насчитал уже больше двадцати человек. Боевики шли друг за другом, изредка перебрасываясь короткими фразами. Что это боевики, сомнений у Егора не возникло. Все были вооружены, почти все с бородами, кое кто ранен. – Во время опомнился – подумал Егор. Пролежи я в их логове в беспамятстве еще час, не очнулся бы уже никогда. Похоже бог присматривает сегодня за мной – иронично предположил он. И в бою не погиб, и в пещере схоронил, и во время с тропы увел. Боевики явно направлялись в пещеру. Других троп здесь не было. Подождав, когда последняя фигура скрылась в зарослях, Егор стал пробираться к дороге, где произошел бой. Разбитые машины все еще дымились. Возле машин в разных позах лежали обезображенные, окровавленные трупы бойцов. Дорога в оба направления от места боя была пустынна. Он подошел к месту, где оставил погибшего балагура. Его голова была отсечена от тела, держалась лишь на малом кровавом лоскутке кожи.

– Господи! Что же это такое? – ужаснулся Егор, – они измываются даже над мертвыми. От увиденного, у него подкосились ноги, он присел на корточки, его вырвало. – Вот и Бориска лежит где-то, замученный и не погребенный, – подумал он. Не по-людски это. Егор хотел, в знак почтения, собрать погибших бойцов в одно место и накрыть их тела брезентом, валявшемся тут же на дороге, но вовремя обнаружил, что тела погибших заминированы. Чуть приподняв тело балагура, он увидел под ним гранату. Каким-то чудом граната не сработала. Егор в мгновенье покрылся испариной от сознания того, что сейчас он мог реально погибнуть. – Видно и вправду Господь сегодня со мной, уже без иронии, подумал он. – Прощай брат – сказал он балагуру – жив буду, навещу твою мать, и побрел, не скрываясь, по дороге в сторону Грозного. Заходящее Солнце на прощанье окрасило кровавым цветом далекую кромку гор. Стемнело и Егор справедливо полагал, что на ночь глядя, вряд ли кто отважится отправится в путь в такое страшное время. Устав брести по пустынной ночной дороге, он остановился у груды камней, отдохнуть до рассвета. Привалившись спиной к камню, он размышлял: ввязался я в плохую историю, один на вражеской территории, вряд ли я найду брата, уцелеть бы самому. Он не дооценил опасность. Правда оказалась страшней, чем он предполагал. Гостеприимные чеченцы теперь режут глотки тем, с кем жили в дружбе многие годы. Не хотелось верить в эту жуткую реальность. Крупные южные звезды над головой кажется тоже были в недоумении от происходящего под ними. Когда немного развиднелось, Егор разглядел, что остановился буквально в пятистах метрах от первых городских строений. На дороге по-прежнему было пусто. Ни из города, ни в город никто не спешил. Егор вышел из своего укрытия, но тут же опять нырнул за камни. Из города выскочила легковушка и на большой скорости промчалась мимо, обдав его клубом дыма и пыли. Пролежав в укрытии с полчаса, Егор решился покинуть свое убежище. Он не спеша пошел к строениям. Темные глазницы домов, обращенные на пустынную улицу, вселяли тревогу. Егор шел и озирался. По спине неприятно пробегал холодок. – Что, все повымерли что ли? И тут мимо уха свистнула пуля. Запоздалый звук выстрела Егор услыхал, спустя долю секунды. Он упал и откатился за трансформаторную будку, оказавшуюся рядом. – Я же безоружный – подумал он – чего они в любого человека палят, даже не спрашивают кто, откуда, зачем? Да, открыто по городу не пройдешь. Я для всех хорошая мишень. Придется забиться в какую-нибудь нору до темноты. Егор забрался в разбитый дом через провал окна. Дом был одноэтажный на несколько комнат. Двери в доме отсутствовали, были выбиты взрывом. Он с осторожностью обошел все комнаты. Под ногами хрустела обвалившаяся штукатурка. Егор ступал тихо, понимая, что за следующей стеной, мог кто-то затаиться. Дом оказался пуст. К своей радости, в помещении, где раньше видно была кухня, он под обломками штукатурки нашел закопченный чайник с остатками воды. Вода была затхлой, застоявшейся. Егор обернул носик чайника полоской ткани от рубашки и через этот импровизированный фильтр напился. – Ну вот, – подумал он, – еще бы поесть. Последний раз он ел около полутора суток назад, еще в поезде. Рюкзак с половиной буханки хлеба и куском сыра он потерял во время нападения на колонну. Обшарив кухонный шкаф и стол, Егор нашел в столе рассыпанную горстку сухих макарон вперемежку с зернами риса. – Ну, хоть что-то. Он собрал в карман куртки макаронины и рис и устроился у окна, наблюдая за улицей. День выдался пасмурный, к тому же из соседнего здания клубился черный дым. Он не поднимался вверх, а стлался по улице на уровне человеческого роста, придавленный низким атмосферным давлением. Из-за дыма обзор был невелик. В городе временами слышались перестрелки. За весь день наблюдения Егор увидел лишь небольшую группу людей, перемещавшуюся перебежками от дома к дому. Кто это были, определить невозможно. Одни были в камуфляже, другие в гражданской одежде, но оружие было у каждого. – Действительно не разберешь, где свои, где чужие, вспомнил он напутствие милицейского патруля. День тянулся ужасно долго. Сидя в своем углу, с замиранием сердца, Егор ожидал, что кто-нибудь наткнется на его убежище, но обошлось. Дом стоял на окраине, а выстрелы доносились больше из центра. Он сгрыз несколько найденных макаронин, чтобы заглушить тоскливую, сосущую пустоту в желудке. Когда темень окутала окрестности, Егор решился выйти из своего убежища. Город он знал не очень хорошо, но примерно представлял в каком направление надо продвигаться, чтобы добраться до района, где проживал его друг Аслан. Он крался точно зверь от дома к дому, от забора к забору. Где-то, на половине пути, из-под ног его выскочила тощая собака и, отбежав, загавкала на него, поджимая к животу хвост. Тут же напряженная тишина грозненской ночи взорвалась оглушительными автоматными очередями и засветилась всполохами ракет. Егор припал к земле. Рука его наткнулась на что-то мягкое. Егор пошарил рукой дальше, и его бросило в жар. Он лежал рядом с мертвецом. И не подняться, не отползти. Заметят. От трупа ужасно смердело. Егор отвернул лицо в сторону, стараясь дышать не глубоко. – Видно давно лежит, – подумал он. – Что же не убирают-то, ведь человек все же, не собака. Выстрелы стихли. Егор полежал минут десять и тихонько пополз от мертвого тела и снова наткнулся на мертвеца.