Orange - Ильич. Фантазм о необычных метаморфозах мрамора, бронзы и бетона

«Поручить Всероссийской чрезвычайной комиссии по соглашению с Революционным военным советом Республики в кратчайший срок отобрать у гражданского населения, а также у служащих во всех советских учреждениях, с изъятием временно для военных, все шинели из серошинельного и защитного сукна, на основаниях, указанных в особой инструкции» 7 7 267 ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА ОБОРОНЫ ОБ ИЗЪЯТИИ ШИНЕЛЕЙ У НАСЕЛЕНИЯ от 24 сентября 1919 г. .

– Где-то я про украденные или изъятые шинели в школьной программе уже читал, – Серега спустил, бросил книжку куда-то в угол и вышел на балкон с пачкой сигарет.

В дверь позвонили, не дали докурить. Серега решил, что ребята что-то позабыли. Каково же было его удивление и даже ужас, когда он увидел на пороге того самого курьера, с кепкой и бородкой.

– Кажись, теперь признал, батенька, – прокартавил он, усмехаясь и протягивая Сереге негнущуюся правую руку.

Руку Серега не взял. Но и захлопнуть дверь перед носом низкорослого вождя не успел. Тот уже изящно просочился в квартиру, повесил кепку на крючок и пригладил лысеющею голову.

– А ну проваливай, – заявил Серега.

– Батенька, извольте говорить мне «вы», что за панибратство такое… я, конечно, уже в третий раз с вами вижусь, но это не дает вам никаких прав…

– Вали отсюда, я сказал, дядя, тебя никто не приглашал, – сказал Серега.

– Вот… а еще говорят, достижения всеобщей грамотности. Пожилому человеку так по-хамски отвечать. Я человек воспитанный, без приглашения вряд ли пришел бы. Неужели мне вчера послышалось? Да нет, батенька, вы все трое на моем постаменте сидели и говорили вполне отчетливо.

Серега так и сел на кушетку от этого признания.

– Кстати, вот еще вам, молодой человек, подарочек, – Ильич протянул Сереге сверток.

– Еще один? Что это? – спросил Серега, пряча руки за спину, чтобы увильнуть от очередного подарка.

– Картина, батенька. Портрет, так сказать. Для общего развития, – гость развернул сверток и вынул оттуда собственную фотографию в рамке.

– Спасибо, мне не надо, – Серега отодвинул от себя сверток.

– Вот сюда повесить можно, – гость ткнул пальцем на голую стену кухни, откуда торчал гвоздь, оставшийся от разодранного котом постера с изображением Фредди Меркьюри. Не дожидаясь ответа, он приладил портрет на стену и с удовлетворением оглядел его.

– И не думал, что я такой фотогеничный, – сказал он. – Уж сколько лет фотографии, а смотрится более чем современно. Модерн… Сюр… Двое в комнате, я и Ленин, так сказать, фотографией на белой стене. Стена чуть грязновата, но почти белая.

– Ты ведь мне только кажешься? Ты же просто дух? Ты ведь давно уже умер? – с надеждой спросил Серега.

– Это я-то умер? Я и щас живее всех живых… Слыхал: Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить. Плеханову и кампании тоже все казалось, что я им кажусь… А я таким реальным оказался, что мало не показалось, – каламбурил гость с явным удовольствием.

– Я тебя не боюсь, – пробормотал Серега.

– И правильно… чего меня бояться… я ж лучший друг детей, завтра принесу фотку «Ленин и дети»… я самый человечный человек… Вы бы поесть хоть человеку дали, товарищ, я уж совсем изголодался… почти сто лет ни маковой росинки, так сказать.

– А что ты ешь? В смысле что едят люди вроде тебя, то есть в вашем, ну, монументальном состоянии?

– В каком таком монументальном состоянии? Нормальное у меня состояние. Боевое. А что там в холодильнике-то есть?

– Да так, особо ничего. Хлеб, молоко…

– А зачем хлеб в холодильнике держать? – насторожился гость.

– Плесневеет, – объяснил Серега.

– Пойдет, – в руках Ильича откуда-то образовалась салфетка и плавно обрамила шею.

Серега тупо смотрел, как Ильич отламывал плохо гнущимися пальцами правой руки кусочки хлеба, кунал в кружку с молоком и погружал в рот, так что на усах оставались белые следы молока. Потом Ильич свалял из молока какой-то мякиш с отверстием и сказал:

– Вот и чернильница… сейчас будем писать.

– Что?

– Тезисы…

– Зачем?

– Для истории.

Серега пребывал в полной уверенности относительно галлюцинаторного эффекта пива «Залп Авроры», усиленного действием коктейля «Балтики» с «Флагманом» и даже не попытался позвонить друзьям по мобильному.

– Карандаш и бумагу бы нужно…

Серега покорно принес.

Ильич попытался обмакнуть карандаш в молоко, а потом что-то вывести на бумаге, но пальцы упорно не слушались.

– Что, писать разучился? – усмехнулся Серега.