Владимир Ноговицын - По ту сторону реки (сборник)

Нигде не правил, никем не понукал. Что, это – неправильно?!

Детская правда всегда маленькая. Она просто не доросла до правды высокой, взрослой.

Река Пинега у деревни Веркола.

Трудник Анатолий перевозит народ на другую сторону, к монастырю.

Лодка длинная, с высоко задранным килевым носом, юркая, чутко воспринимает каждое колебание волны – нервно вздрагивает и озорно, даже по-хулигански, подпрыгивает и подрыгивает. На всякий случай предупреждаю перевозчика: плавать не умею.

«Это ничего, – простодушно успокаивает мужчина, – я тоже, представьте себе, не успел научиться…»

Сверху на нас подозрительно смотрит сереющее грозовое небо.

Поздоровался, прежде кивнув, а затем протянув руку. Попытался улыбнуться. Но губы непроизвольно состроили гримасу. Радость от неожиданной встречи блеснула и померкла в подслеповато суженных глазах, как свет, проскользнувший с улицы в помещение, но внезапно настигнутый на месте, прихлопнутый резко закрываемой дверью.

Как-то враз этот спортивного вида человек осунулся, сгорбился, состарился. Что осталось от него, крепыша-жизнелюба? Внешнее сходство с собою ранешним? Жесты? Походка? Голос? Лицо, округлённое белой бородёнкой, теперь больше смахивающей на щетину?

Старость внезапно овладела им, и он, прежде крепыш, физкультурник и оптимист, почувствовал болезненную усталость и свою сковывающую немощность. Нет, он не собирался ей поддаваться. Но всё происходило помимо его воли. И теперь каждый выход на улицу становился маленьким испытанием самого себя. На выносливость, прежде всего.

По пути следования – большая лужа, морем разлившаяся на проезжей части. Дотянулась и до подъезда его дома. И он, тот мужчина, стальным прутом, подобранным по случаю в собственном гараже, пытался пробить в не растаявшем, крепком ещё льду бороздку для ручейка. Чтобы ненужная вода могла быстрее уходить в люк ливневой канализации.

Занятие развеселило старика, но не успокоило.

Мимо, боясь захлебнуться или утонуть в этой серо-чёрно-фиолетовой жиже, проезжали автомобили.

И вода под их резкими и резвыми колёсами, прибывая, закручивалась, поднималась выше и, захлёбываясь, перекидывалась за береговую наледь, чтобы с покорной обречённостью сползти обратно.

Он смотрел на происходящее, ловя в луже своё отражение, хаотично двигающееся.

Возможно, всё виденное сейчас доставляло ему истинное, сродни мальчуганскому, удовольствие.

…Прошёлся в резиновых сапогах. Шаркнул ногою по водной пене, топнул (с брызгами), чувствуя, как есть, твердь асфальта.

Убедился в чём-то. Уравновесился, что ли…

А над ним, далеко и близко, высоко и ниже не бывает, пофыркивала весна этого года.

Наверное, непоследнего.

Жизнь на вырост. Как одежда большого размера.