Евгения Евтушенко - И невозможное возможно. Маленькие повести и рассказы

Твердо сказал: – Я хочу его. Буду помогать тебе во всем. Я счастлив иметь от тебя малыша, и не оставлю вас.

Жозефина бросилась ему в объятия, заплакала от радости. Их жизнь и любовь приобрели теперь другие оттенки, другое звучание и смысл. Это были дни, наполненные любовью.

Когда он получил известие о рождении сына, долго сидел не двигаясь, в радостном оцепенении.

У его Жози – сын! Его сын! Он вновь стал отцом. В его-то годы!

Теперь – все по-новому.

На фирме сложнее организовывать командировки в Париж, но он преодолевает препятствия, хотя это непросто. Удивляется – насколько изощренным может стать человек, попавший в любовные сети. Ему сопутствует удача.

Когда в очередной раз он оказывается в Париже, дверь ему открывает мать Жозефины – седая, худощавая, элегантного вида француженка, заметно старше его. Он уже был знаком с ней – познакомились в один из его прежних приездов. Судя по всему, она не противится их связи. Жозефина была занята.

И вот Петр Иванович слышит милый его сердцу голос, и в который раз думает о счастливой страсти, которой жизнь одарила его в его возрасте. Он не верит в случайности. «Зачем-то судьбе было нужно все это»

Перед ним – прежняя Жози, но теперь, с младенцем на руках, она выглядит, как мадонна.

– Я решила назвать его Жан-Пьером, – сказала так, как будто они расстались вчера. – В честь тебя, – добавила она.

Он протянул ей изящное кольцо. Это его первый дорогой подарок. Ему всегда хотелось порадовать ее, но прежде он боялся оскорбить ее этим. Разве могут быть подарки за любовь? Теперь же перед ним не просто любимая женщина, а мать его сына.

Всю эту неделю в Париже он чувствует себя совершенно счастливым человеком. Забыл обо всем на свете, Когда Жан-Пьер попискивает, он берет его на руки, прижимает к себе этот беззащитный комочек. Вскакивает по ночам. Помогает купать его. Он даст ему все, что в его силах.

Они купили коляску, детскую кроватку и много других мелочей. Ему нравится чувствовать себя главой семьи, за которую был в ответе. Придется содержать их, заботиться о них.

Жозефина продолжает рисовать своих уродливых женщин, которые, как ни странно, иногда покупаются. Она живет на эти деньги, ей их хватало, когда была одна.

Теперь, когда у нее Жан-Пьер, придется писать что-то другое, что будет иметь спрос.

Их отношения сейчас более глубокие и ответственные. У них теперь сын. И свою любовь они делят между собой и им.

Они по прежнему находят возможность как можно чаще встречаться – то в Париже, то в Москве. Самолеты стали частью их жизни. Видятся каждые два-три месяца, знают подробно о жизни друг друга, жизни сына.

Мария Федоровна уже не сомневалась. Была почти уверена, что у него есть другая женщина. И это – не просто связь, не просто увлечение. Она боялась думать об этом, об опасности угрожающей их браку. Молчала. Как то смирилась. Надеялась на его порядочность. Чувствовала, как трудно ему самому.

Дитя любви, Жан-Пьер рос здоровеньким и очень забавным.

После года он стал узнавать отца. Жози постаралась, чтобы к его очередному приезду, он стал говорить «папа».

Когда Петр Иванович увидел сына, топающего к нему со словами «Папа, хочу…», волна нежности затопила его.

Жози оставалась для него желанной и любимой женщиной. Всегда новой и интересной.

Мария Федоровна ничем не докучала ему, занималась своими делами. Он уверен, что она и не догадывается о существовании у него другой семьи. Настолько захвачен происходившим с ним, что о будущем, да и о Марии Федоровне просто не думалось.

В один из его приездов в Париж им удалось выбраться в Норвегию. Жози очень хотела посетить там музей Мунка, увидеть в подлинниках картины этого великого экспрессиониста. В Осло, в его доме-музее, были вновь выставлены его «Крик» и «Мадонна», знаменитые полотна, возвращенные в музей после кражи и отреставрированные.

Его особенно поразил «Крик». Он долго стоял перед этой небольшой картиной.

Жози рассказала, как она была написана. Однажды художник гулял с друзьями. Неожиданно вечернее небо стало кроваво-красным, казалось, всюду полыхают языки пламени. Мунка охватил ужас. Он тотчас оставил друзей, бросился домой и там сразу же взялся за кисть. Картине вначале дал название «Крик природы».

Петра Ивановича поразили искаженное ужасом лицо, громадный рот, наполненные страхом глаза. Вдруг ощутил в себе необъяснимую тревогу, заполнившую его целиком, без остатка.