Татьяна Гаврилина - Последний акт «симфонии»

© Татьяна Гаврилина, 2018

ISBN 978-5-4490-6715-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новая книга прозы Татьяны Гаврилиной, написанная в жанре исторической хроники, вновь обращена к истории Родины. Автор предлагает читателю обратить внимание на ту сложную череду событий, которые не только потрясли основы духовного единства народа, но и привели к расколу его общности. «Великий раскол» и «Исход патриаршества» две части книги, две главы истории, которые в итоге и поделили нас на «белых» и «красных», на своих и чужих, на патриотов своей Родины и космополитов – людей вне отечества.

Симфония.

Сколько небесной высоты, лунного света и таинственного смысла в музыке! Каждым своим звуком она обращена к душе человека, к сокрытым в ней возможностям.

Какой мощный импульс духовной энергии посылает она в мир, жаждущий божественной справедливости, в мир, ожидающий торжества добра над злом, любви над ненавистью, света над тьмой.

Однако многие столетия назад, когда пастушок, имея весьма отдаленное представление о музыкальной грамоте, выдувал из своей дудочки незатейливые рулады, симфонией называлась не оркестровая композиция, а гармоничный союз двух равноправных партнеров в управлении государством – Церкви и Царства.

Первым, кто из великих московских князей стал в официальных документах именовать себя «царем» и «самодержцем», был Иван III – собиратель земли русской, присоединивший к Москве обширные территории: Тверское и Рязанское княжества, владения Великого Новгорода, город Ярославль и Вятскую землю.

Еще больше этот титул укоренился в политической практике Руси и получил широкое распространение несколько позже, в царствование Василия III Ивановича – сына Ивана III и византийской царевны Софьи Палеолог. Прославившись в веках, как большой любитель церковного строительства, Василий, продолжая дело отца, присоединил к Москве еще целый ряд городов, таких как Псков, Смоленск, Волоцкий уезд, Новгород-Северский и другие. Расширив границы Московского княжества до размеров Царства, Василий стал величать себя «царем» не от случая к случаю, а повсеместно.

Но это было только начало.

И если Иван и Василий использовали эти титулы презентативно только в официальной переписке или во время дипломатических приемов, то Иван Грозный закрепил право на ношение этих титулов юридически.

В свою очередь Церковь, развивая идею божественного происхождения царской власти, называла благочестивого Василия не иначе как «ключником и постельничим Божиим». Проводя мысль о том, что «воля государя есть воля Божия и что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божией», Церковь постепенно внедрила в сознание народа два важных понятия: первое – о предопределенности царского правления и второе – о справедливости царского суда. Внося столь весомый вклад в упрочение фундаментальных основ светской власти, духовенство преследовало вполне конкретную цель – превратить механически объединенные под началом Москвы народы в единый социальный организм, исповедующий принципы послушания, долготерпения и «непротивления злу насилием».

Единство Церкви и Царства не просто декларировалось на словах, а демонстрировалось во всей полноте на деле. Все тот же Иван III, подражая цезарям Византии, завел на Руси новый почин – обряд церковного благословления наследных царевичей на Царство. Так рукоположение или поставление Церковью старшего в семье царя сына на Царство не только утверждало законность его прав на престол, но и превращалось для него – будущего самодержца в охранную грамоту от иных притязателей на государево место. Самым активным образом в процедуре венчания был задействован и весь честной люд, который, целуя крест внове нареченному избраннику Божию, признавал его власть над собой и одновременно приносил присягу Царству на верность.

Впрочем, ища содействия и покровительства в лице Церкви и признавая ее духовную власть над собой, светская власть, в свою очередь, ни на минуту не выпускала ее деятельность из-под контроля.

Так даже глава Русской Поместной Церкви хоть и избирался священством соборно, но только из числа тех архипастырей, которые были отобраны на этот высокий пост самим царем. Как правило, Собору предлагалось три кандидатуры, из которых одна, и это было ясно всем, более всего устраивала государя. Примерно, таким образом, каждый новый митрополит, а с 1598 года патриарх и выбирался.