Катерина Шпиллер - Соло на два голоса

– Да, так получилось, – завела я заранее выученное сказание о том, как дочь приедет ко мне несколько позже, как в Израиле меня ждёт много родных людей… Что мы давно уже расстались с мужем, который не был евреем ни на граммулечку и вряд ли принял бы идею переезда… и так далее. И всё это – святая правда, но и абсолютная брехня одновременно. Потому что дочь не собирается переезжать в Израиль из Америки и приедет ко мне только в гости; родня в Израиле не такая уж и близкая, и не особенно мы друг без друга скучали все эти годы, а бывший муж-не еврей… вообще история не про то. Но не рассказывать же, право, каждому встречному долгую и странную, но никому неинтересную комическую драму – мою жизнь. Поэтому «шпионская легенда» была придумана заранее и выучена назубок.

Самолёт пошёл на взлёт, а я как раз закончила своё повествование и с чистой совестью достала из сумочки маску для глаз. Чуть вздохнув как бы обречённо, стала её напяливать.

– А, вы хотите поспать, да? – с плохо скрываемой досадой осведомилась соседка. Совершенно очевидно, что она, давняя жительница Израиля, уже мысленно предвкушала долгую беседу с новой репатрианткой, лекцию для новичка с наукой жизни и открытием «секретиков» бывалого, а заодно с разведкой боем, куда и к кому я еду… ну, и прочие любопытные прелести столь удачного соседства с ола хадаша. И вдруг – облом!

– Да, знаете ли, – я вздохнула как можно более горестно и жалко, – такие были сумасшедшие дни, сборы… Устала жутко! Надо вздремнуть… Ведь столько всего предстоит…

Спать я не собиралась. Вернее, была бы рада, но… Я не могу спать ни минуты без снотворных, бесполезно даже пытаться. К тому же эти четыре часа необходимы мне для осмысления происходящего. Казалось бы – зачем снова, зачем опять! Разве все последние долгие и насыщенные месяцы я не обдумывала всё тысячу, миллион раз?

Но сидит в мозгу заноза тревоги, даже страха: всё время думаю о том, удастся ли мне убежать от того странного, непонятного, пугающего, что происходит со мной уже несколько лет. А, может, происходило всю мою жизнь, просто я не понимала этого. Не осознавала? Жила, как в каком-то идиотском анабиозе, не отдавая отчёта в том, как, куда, почему и зачем я живу? И мой мозг, несчастный больной мозг, уже не зная, какого пинка ещё мне дать, чтобы я опомнилась и что-то сделала с собой и своей жизнью, решил вот таким макаром поиздеваться надо мной и устроил мне всю ту нереальную фантасмагорию, такую, что приходится бежать в другую страну, на край света, в надежде сохранить хотя бы остатки разума?

Не знаю. На все эти вопросы у меня до сих пор нет ответа. А я не могу жить без этого, я боюсь сама себя, завтрашнего дня и любой грядущей минуты, которая может внезапно погрузить меня в сюрреалистический кошмар. Я никогда от этого не застрахована. И всё время рискую провалиться в… не знаю, во что, не знаю, как это назвать и что вообще со мной творится. Я должна быть всё время начеку и в безумных играх разума пытаться отыскать суть и причину происходящего именно разумом же, мыслью, анализом. Умом. Если он у меня ещё остался, конечно.

Поэтому я закрываю маской глаза и притворяюсь спящей.

– Вас разбудить, когда принесут еду? – печально, но участливо спросила соседка, надеясь, очевидно, хотя бы во время трапезы поболтать со мной.

– О, я буду вам очень благодарна! – светски улыбнулась я, на секунду освободив один глаз из-под маски и подарив таки женщине толику радости. – Вы так любезны!

Где логика? Где логика в моём поведении? Со мной хотят поговорить, я чем-то интересна, я вовсе не противна и не отталкиваю от себя – разве не это было моим вечным кошмаром на протяжении почти всей жизни? Ведь лишь совсем недавно вдруг наступило прозрение и понимание, что никто меня прямо вот так сразу не отталкивает, никому я заранее не противна. А поздно. Уже не надо. Уже сама не хочу. Не хочу ни с кем говорить и не мечтаю быть приятной и желанной для беседы. Да вообще ни для чего… Я хочу быть наедине только с собой и своими мыслями, как бы они тяжелы ни были. Если бы ещё моё сознание не выделывало тех штук, сделавших из меня то ли тихую сумасшедшую, то ли социально опасного маньяка – никак не могу разобраться.

Самолёт оторвался от взлётной полосы. Но я этого уже не видела – мои глаза были надёжно отделены от мира куском чёрном материи. На целых четыре с лишним часа.

А ещё нет никакой логики в том, что я очень часто размышляю на тему «до какого момента было не поздно всё изменить и повернуть вспять». С чего и зачем я думаю об этом, ежели вовсе не хочу и не собираюсь ничего отменять и менять? Хм, смешно. Можно подумать, что если бы хотела и собиралась, то это было бы возможно. Впрочем, в связи со всем происходящим ответ на этот вопрос не столь очевиден.