Леонид Сергеев - Радость величиной в небо (сборник)

– Кое-что получилось, но это так, разминка, малый удельный вес. Я ведь многоборец, и у меня многоцелевой план. Так что впереди большая работа. Вот только бы не упустить ветер удачи, да не подкачала бы спортивная форма, да слышался бы джаз!

Кипучий, неугомонный непоседа, Борис силился постичь все: забегал в библиотеку института, набирал кипу книг, перелистывал одну за другой и несся в спортзал – вначале в секцию регби, затем – баскетбола; из спортзала мчался на курсы иностранного языка, с курсов – в бассейн, и в голове все время – джаз, джаз…

По утрам «для закалки» он качал гантели (хотя и так был здоровяк, каких поискать), раза два в неделю ожесточенно бегал по гаревой дорожке стадиона – чтобы поддержать спортивную форму и «получить максимум адреналина»; через день, как на праздник, спешил на репетицию любительского джаз-ансамбля – и не во сне, а на самом деле – и, конечно, ни дня не мог прожить без среды единомышленников – каждый вечер на час-другой заглядывал в кафе, где играли джаз; часто являлся с трубой, забирался на сцену – благо джазмены компанейский народ – и исполнял пару-тройку вещей.

Дома Борис имел четыре стола: на одном писал курсовые, на другом собирал радиоприемники, на третьем занимался фотографией, на четвертом «для самосовершенствования» пробовал силы в живописи и постоянно что-нибудь мастерил – он был жаден до всякой работы и просто не мог сидеть без дела. И без музыки – для настроя прослушивал пластинки, джазовую классику, и время от времени хватался за трубу и проигрывал отдельные темы, несмотря на протесты родственников и соседей. Он как-то болезненно чувствовал быстротечность времени и потому хотел приложить руки ко всему, что охватывал его взгляд. Понятие «усталость» (тем более «скука») для него, двужильного, не существовало.

– Я отдыхаю, когда играю джаз, – говорил он. – А вообще-то мне некогда отдыхать, у меня масса проблем. Кто много работает, у того их всегда полно.

– Могущественный парень, фонтанирует, как гейзер, – усмехались приятели.

Среди сокурсников Борис слыл парнем с немалым творческим потенциалом, который слишком часто меняет увлечения – никак не может разобраться в своих многочисленных способностях. Как только стихал ветер удачи – начатое дело заходило в тупик, Борис сразу его откладывал и принимался за что-нибудь другое.

Следует признать, в некоторых областях он достигал некоторого мастерства (например, в джазе), но продвигаться дальше ему мешало не столько отсутствие ветра удачи, сколько отсутствие терпения и усидчивости.

К тому же давно подмечено, что ветер удачи сопровождает настойчивых, упорных гораздо чаще, чем всяких других. И яснее ясного: главное в деле – довести его до конца, а профессионализм вообще требует полной отдачи. И следует добавить, что во сне Борис прекрасно видел конечный результат своей неуемной деятельности – во всех областях добивался нешуточного успеха, а как музыкант и вовсе купался в славе. И, конечно, в сновидениях ветер удачи был особенно сильным – Борис жил в просторной квартире, имел машину, и была у него любимая девушка, самая красивая из всех ходивших по земле.

А наяву сокурсницы сторонились Бориса – считали его взбалмошным парнем, ненадежным, легковесным поклонником, который увивается вокруг многих студенток, но никак не выберет одну-единственную и, похоже, вообще не способен влюбиться; наяву он не имел не только машины, но и велосипеда и обитал в подвале с престарелыми родителями и младшей сестрой (через подвал проходили трубы, с которых капало и сыпалась побелка; между кроватей на веревках висело сохнущее белье).

Правда, Борису принадлежала знаменитая на всю улицу мастерская – старый заброшенный сарай, в котором находился верстак с набором слесарного инструмента. В течение двух лет Борис таскал в сарай арматуру, доски, всевозможные заводские отходы и все это собирал неспроста – планировал строительство катамарана по собственному проекту. В какой-то момент даже начал его строить – ухлопал несколько месяцев на каркас необычной посудины и во сне уже бороздил подмосковные акватории, но наяву внезапно увлекся охотой: купил подержанное ружье, завел собаку сеттера и стал ездить в Мытищи натаскивать собаку и стрелять по тарелкам.

– Катамаран дострою позднее, – заявил приятелям, чтобы обезопасить себя от упреков в легкомыслии, и добавил с внезапным порывом: – Сейчас открываются неограниченные возможности для охоты. У меня появился один знакомый, лесник с Северной Двины, зовет на лето к себе. Там кабаны, медведи…