Юрик (Юрмет) Нагиев - А весной мы вернёмся в родные горы

– А они когда-нибудь помирятся? – сквозь сон спросила девочка.

– Да, конечно.

– А как это узнать?!

– Посмотри-ка сюда сама, – бабушка подошла к окну.

Дождь уже перестал, и полнеба опоясывала разноцветная радуга.

– Вот, радуга! Она и есть – мостик дружбы между Белым Облачком и Чёрной Тучкой. Поняла?! – Бабушка присела на край дивана, взяв в руки спицы, и вновь закипела работа. Впереди была зима, а в горах она особенно суровая. Надо было успеть связать много чувеков для многочисленных внуков и внучек. А маленькая девочка вновь уселась у окна. Рядом на подоконнике лежала, нежась в лучах заходящего солнца, рыжая кошка и тихо мурлыкала, глядя на свою маленькую хозяйку, словно говоря: «Лучше дружбы нет ничего… муррр-муррр-муррр…». «Да я поняла!» – то ли бабушке, то ли рыжей кошке прошептала девочка, стоя коленками на мягком стульчике и облокотившись о подоконник. В синем чистом небе кружились орёл с орлицей, совершая виражи над горной вершиной. Возможно, там было их гнездо. А пушистые облака зацепились за седые горные вершины и отдыхали, словно путники, перед дальней дорогой.

Дама бальзаковского возраста не спеша шла с базара. Под тяжестью двух полных продуктами сумок, она чуть сгорбилась и была погружена в свои мысли. Прошло некоторое время, как она схоронила своего мужа. Дома её ждало одиночество, пустые, глухие стены. Ничто уже не радовало сердце. С каждым годом она всё замыкалась в себе, и уже нельзя было в ней узнать прежнюю жизнерадостную Светочку – Светлану Галицкую. Женщина остановилась перевести дух, немного отдохнуть. Неожиданно её внимание привлекла фигура бомжа, который сидел на скамейке у автобусной остановки. Он был в оборванной, грязной одежде: выцветшая рубашка вылезла из штанов, дырявая обувь, как в народе говорят, « уже давно просила хлеба». Волосы были растрёпаны, смуглое лицо окаймляла непонятного цвета борода. Бомжу на вид было лет пятьдесят. Он, как будто, спал сидя. Рядом на скамейке лежал открытый рюкзак, откуда торчала бутылка кефира, надломленная буханка хлеба и пучок зелёного лука.

У женщины сжалось сердце. Она не могла оторвать взгляд от незнакомца, волею судьбы оказавшегося в таком унизительном положении. Женщина тяжело вздохнула, вытерла накатившую слезинку. Она достала из своих сумок батон колбасы, плавленого сыра и положила в рюкзак бомжу. Не открывая глаз, бомж тихо спросил:

– А зачем вы это сделали? Женщина вздрогнула и замерла, не зная, что ответить. – Не бойтесь меня, я вам ничего плохого не сделаю, – заговорил он и задал свой второй вопрос, – вы пожалели меня?

Она пробормотала, что-то невнятное, типа, как же не хорошо в таком виде шляться по улицам, надо же следить за своим внешним видом… Бомж слушал, не перебивая. Затем спокойно спросил:

– Тебе-то что? Я тебя всё равно замуж не возьму!

А женщина уже не могла остановиться. Она всё рассказывала и рассказывала ему про свою жизнь, потерявшую всякий смысл, и беззвучно плакала.

– Не плачь! Слезами ничего не решишь, – сказал бомж.

От его слов женщина вдруг почувствовала, как по всему её израненному телу прокатилась тёплая волна спокойствия. Она села рядом с ним, глядя пред собой в пустоту.

– Иди, тебя, наверное, дома ждут, – тихо проговорил бомж, выпрямляя спину.

Женщина молчала. Молчал и он. В какой-то момент рука бомжа обняла её за плечи. Она не сопротивлялась, а, наоборот, подчинилась. Мимо шли люди. Они спешили куда-то. Им было не до них. У всех были свои дела. Автобусы подъезжали к остановке и вновь уезжали. И так прошло много времени. Женщина мирно спала, упёршись головой в грудь бомжа. Он бережно обнял её и с нежностью теребил пальцами её смолистые, с проседью волосы. Небо затянуло тучами. Надвигалась гроза. Сверкнула молния и через две секунды грянул гром. Женщина вздрогнула, проснулась в испуге и вновь инстинктивно прижалась к бомжу.

– Не бойся! Это всего лишь дождь, молния и гром, – проговорил бомж. – А теперь иди домой! – почти приказал он.

Она встала, взяла со скамейки свои сумки и медленно пошла, несмотря на дождь. Вдруг она обернулась:

– Что сидишь-то?

– Риторический вопрос, однако, – проговорил бомж, вставая и накидывая на плечо свой рюкзак. Подойдя к женщине, он перехватил её обе сумки:

– Пошли!

Шли по парку. Под ногами шуршали багряные листья, вперемежку с золотисто-жёлтыми, создавая удивительный, красочный ковёр, с замысловатыми узорами. Она набрала охапку разноцветных листьев, чтобы потом дома сплести из них яркий венок.