Ксения Плеханова - Путешествие к себе. Правила игры в неограниченном множестве вариантов

Как сейчас помню свое детство. В памяти образы, события, состояния, фрагменты… Вот один из них: мне то ли 4 года, то ли 5 лет. Круглолицая девчонка с аккуратным каре (папа считал, что у меня «плохие, жидкие волосы», поэтому с ранних лет мне их обреза́ли). Не худая, но и не полная. Крепенькая. И всегда – улыбка. Педиатры, которые приходили на дом, как один, отмечали: «Девочка у вас все время улыбается». Еще мне запомнилось, что врачи восхищались красивой формой моих ногтей. Правда, в подростковом возрасте у меня появилась некрасивая привычка их грызть. Особенно в моменты сильного стресса.

Помню кресла с деревянными, расшатанными подлокотниками, стенка с оторванными у дверей ручками, истоптанный цветастый ковер на полу, старый кухонный буфет с не закрывающимися дверцами, клеенка на столе…

Мое детство было непростым, как, наверное, у многих, рожденных и выросших в 90-е годы прошлого столетия. Неустроенность и финансовые трудности, которые пришлось преодолевать нашей семье, – не самое значительное, что повлияло на меня в детстве, определило мое дальнейшее становление и будущую жизнь. Многое из того, что потом пришлось «разгребать» в своей судьбе, корнями уходит именно в первые годы моей жизни и связано с непростой эмоциональной обстановкой в нашей семье.

*

Мой отец… свободолюбивый, независимый, в молодости был, что называется, первый парень на деревне: стильный, дерзкий, уверенный в себе. Длинные волосы, шарф, подметающий концами землю, модные расклешенные брюки. С юных лет папа был объектом внимания со стороны женщин, несмотря на сложный характер и взрывной нрав. Он не просто хулиганил или совершал мальчишеские глупости. В юности доходило до поджогов домов. Но от этого отец еще больше привлекал внимание девушек.

Мечта каждого деревенского подростка – уехать в город. Переезд на «большую землю» считался высшей степенью реализации в жизни. В этом плане мой папа не был исключением. В городе он встретил мою маму. Миниатюрная блондинка с изящными чертами лица и точеной фигурой – она тогда была очень привлекательна и походила на зарубежную актрису. Я всегда хотела быть похожей на маму в годы ее молодости. Но внешностью пошла в отца и его мать, мою бабушку. Уже в 13 лет я не могла натянуть на себя мамино свадебное платье, которое нашла в нашем шифоньере, копаясь в старых вещах (в детстве я обожала это занятие).

Отец работал шофером, как тогда говорили, рейсового автобуса, что считалось довольно престижным занятием. Это сейчас водитель общественного транспорта – одна из самых непривлекательных профессий. Образ отца запечатлелся в памяти в деталях: кожаная барсетка для денег и ключей на поясе, светлые отутюженные брюки, много сменных пар обуви на каждый день. А еще – запах бензина и солярки вперемешку с мужским парфюмом. Отец был жутким бабником. В его арсенале всегда было не менее 10 разных флаконов туалетной воды, в то время как у мамы был один. А то и не было вовсе.

У папы была слабость не только к женщинам, но и к алкоголю. Вечерами он часто шел не домой, а к друзьям, возвращался поздно и нетрезвый. Мама понимала, что в жизни ее супруга есть другие женщины, и страдала от этого. Ей же была отведена роль домохозяйки и хранительницы семейного очага. Она занималась нашим воспитанием – меня и двух моих братьев (один из них на 5 лет старше меня, второй – на два года младше). У мамы были все шансы реализоваться в профессии, ей предлагали хорошую должность. Но все это осталось в стороне…

Когда нас, детей, было уже трое, родители начали сильно ругаться. Шумные ссоры, оскорбления и унижения… Раньше было не принято разводиться, поэтому приходилось терпеть. Этому девочек учили с детства – молчать, не выносить сор из избы, безропотно сносить побои и жестокое обращение. Остаться одной с детьми для женщины считалось позором. Мама хорошо усвоила эту формулу и повторяла: «Пусть так, зато в семье». Но скоро жизнь многодетной матери и нелюбимой жены превратилась в ад.

Отец начал распускать руки. Ему для этого не нужен был повод. В маму запросто могли полететь тарелки, ножи, табуретки. Стены в нашей квартире, мебель – на всем были следы отцовской агрессии и буйства. Воспоминание тех лет: пьяный папа с гордостью рассказывает заплетающимся языком про армейскую жизнь. Эти рассказы повторялись чуть ли не ежедневно.