Владилен Елеонский - Она. Дневник восьмиклассника

Мои щеки вспыхнули, я мгновенно потерял дар речи, отвел глаза в сторону и поспешно кивнул, не сказав ни слова. Она, забыв обо мне, принялась с интересом рассматривать вовсе не меня, а мой пенал, а я вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и ближе познакомиться, встал из-за парты и гордо вышел из класса, всем своим видом демонстрируя неизвестно кому, в первую очередь, конечно, самому себе, что Котова меня не интересует.

Получается, с самого начала я загнал себя в угол. Мне очень нравилась девочка, я буквально страдал и каждый вечер перед сном утопал в эротических мечтаниях, где я и она, словно античные боги, действовали обнаженными. Сюжеты всегда заканчивались тем, что я неизменно спасал ее от коварных злых сил, и получал в награду сладкий как малина с медом поцелуй в губы.

Короче говоря, выходило, что я действовал лишь в мечтах, а в реальность возвращался, чтобы страдать. Как выпутаться из этой ситуации, мне было совершенно непонятно!

Я много думал о том, как сердечное страдание превратить в удовольствие реального общения. Сия тайна за семью печатями крепко тяготила, хотя в то же время вряд ли я на самом деле желал ее разрешения. Кажется, я подсознательно боялся, что реальное общение разрушит сладостный образ. Да и зазорно дружить с девочкой, – проклятая установка пацанского двора оставалась в силе.

Общаться с одноклассницей было позорно, – вот в чем состояла проблема. Так было принято во дворе, так складывалось в школе, а дерганье за косички и насмешки – всего лишь проявление именно такого отношения. С девочками серьезно общаться невозможно!

С этого все началось. Вместо того, чтобы подружиться с той, которая нравится, я демонстративно игнорировал ее, а исподтишка затравленно бросал страдальческие взгляды.

До четвертого класса я оставался самым сильным. Сам первым не нападал и не ссорился, однако те мальчики в классе, кто пытался задеть меня, – наверное, мой несколько высокомерный вид их раздражал, – неизменно оказывались согнутыми в бараний рог. Излюбленный мой прием – захват шеи сгибом локтя был неотразим, а моя левая рука неизменно оказывалась сильнее правых рук моих противников. Они пытались сделать захват шеи слева, потому что были правши, а я, будучи левшой, захватывал их справа, что было неожиданно, поэтому сгибал всегда, даже самых упрямых. Некоторые плакали, – не от боли, нет, – от горечи поражения. А мне оно было незнакомо, и я равнодушно взирал на их слезы, не зная еще, что мне готовит переменчивая судьба. Тогда мне казалось, что мои яркие победы будут всегда!

Я понял, что являюсь левшой, когда мне было пять лет, тогда я гостил у дедушки с бабушкой, – приемных родителей отца, – в небольшом городе на границе с Китаем. Незнакомые мальчики на улице поспорили, кто добросит камень до глубокой лужи, разлившейся по грунтовой дороге шагах в тридцати.

Чьи-то камни изредка долетали и булькали в воду, но все остальные плюхались в грязь гораздо ближе. Все мои соперники были старше меня, однако я поддался духу соревнования и принялся с энтузиазмом бросать камни.

Мальчики этого провинциального городка были крепкими и закаленными. Они росли на свежем воздухе, и в отличие от большого города, в котором рос я, где все приходилось покупать на рынке, фруктов и овощей здесь было в изобилии, – у каждого имелся под рукой сад и огород. Понятно поэтому, почему я не рассчитывал на победу, тягаться с ними было явно не по плечу, однако испробовать себя очень хотелось, и в глубине сердца теплилась надежда, – а вдруг повезет?

Напрасно я надеялся! Меня настигло ужасное разочарование, и слезы выступили на глазах, – мои камни неизменно падали на дорогу буквально в нескольких шагах от меня, и я, как ни старался, не мог швырнуть их дальше! Мне подумалось так, – бросаю последний камень, и если позор повторится, немедленно ухожу.

Весь в слезах, я схватил первый попавшийся под руку голыш и, круто развернувшись, изо всей силы кинул его. Дальше случилось чудо! Я не поверил своим глазам.

Мой камень улетел далеко за лужу, туда, куда, никто добросить не мог. При этом я стоял позади них, и был гораздо дальше от лужи, чем они.

Мальчики изумленно повернулись ко мне, прекратив соревнование. Они заметили и оценили мой бросок, а я стоял посреди дороги, как громом пораженный, и долго ничего не мог понять.

В конце концов, с триумфом я отправился домой, и лишь подойдя к самым воротам, вдруг понял, в чем заключался секрет. Посмотрев на руку, которая так ловко швырнула победный камень, я вдруг почти с ужасом осознал, что она – неправильная рука!