Владилен Елеонский - Она. Дневник восьмиклассника

Ей был дан другой отрывок, и она его прочитала, хотя медленнее, чем я. Вердикт учительницы был краток, однако, кажется, справедлив.

– Валера читает бегло, зато Лиля практически не сделала ни одной ошибки.

После этого меня посадили за одну парту с ней. Лиля явно была ко мне неравнодушна, постоянно провоцировала внимание к себе, а если ничего не получалось, просто щипала за бока или лупила букварем по голове. Нам все равно пришлось учить азбуку вместе со всеми, чтобы закрепить свой навык чтения окончательно и без ошибок. Так решила Алевтина Григорьевна.

Вот мы и учили. Через месяц букварь Лили превратился в тряпку.

По сравнению с ушлыми дворовыми ребятами мальчики класса казались мне какими-то бледными, домашними, и я сразу завоевал авторитет, как самый большой, сильный и рассудительный. Во всех стычках побеждал я, игры придумывал я, ответы на все вопросы находил я, однако не в этом было дело.

После дворовой атмосферы, свободной от общения с девочками, в классе меня, прежде всего, поразило их количество и на первых порах крепко тяготило их присутствие. До этого они мне казались инопланетными существами, с которыми лучше не связываться, а теперь волей-неволей пришлось признать, что они тоже земные существа, надо иметь с ними дело и даже сидеть за одной партой.

Когда в класс впорхнула Она, припоздав на урок на полминуты (угораздило же ее!), мою голову вдруг озарила ранее неведомая вспышка. Классная комната стала такой светлой, словно в ней без преувеличения зажглось солнце или сверкнула молния.

Не скажу, что Она была красавица, – не очень высокая, однако изящная, не очень длинноногая, но с отменной фигурой, не с такими уж правильными чертами лица, зато с выразительными карими глазами, и темно-русые волосы не были пышными и впечатляющими, она просто стягивала их в аккуратный хвост на затылке. Как этот хвост сводил меня с ума!

Я увидел Ее и меня как будто тряхнуло электротоком. Говорят, что Амур поражает сердца смертных людей своими стрелами.

Хм, да! Об Амуре я узнал из школьного учебника гораздо позже, когда мы проходили историю Древнего мира, тем не менее, могу твердо сказать, что тогда, в первом классе незримая жгучая стрела, в самом деле, пронзила мое сердце. Рана стала ныть, не заживая, и от этой боли не было лекарства.

Вспышка, которую я испытал, увидев Ее, была необыкновенной, больше в моей жизни при виде девочек, девушек и женщин такой мощной вспышки не случалось. Чем больше слушаешь взрослых, их оценку того, что есть любовь, тем вернее приходишь к выводу, что любовь – удел малолетних детей.

Не верьте тем, кто судит о любви, если она пришла к нему, как он считает, в пятнадцать. Он не знает, что такое настоящая и чистая любовь. Он забыл. Понятно, что о тех, кто якобы встретил любовь в более старшем возрасте, вообще говорить не приходится.

С тех пор все перевернулось. Я не шел в школу, а летел. Вот, наверное, радовалась мама, даже не подозревая, что не к сидению за партой я так несусь каждое утро. У меня от природы скрытный характер, и по этой причине своими личными переживаниями я не считал нужным с кем-либо делиться, даже с мамой.

Каждый школьный день предвещал свидание с Ней! Лена – стало для меня именем богини. Я всерьез расстраивался, если ее не было в классе, что, впрочем, случалось редко, она практически не болела, занималась художественной гимнастикой.

Мы росли вместе, виделись почти каждый день, однако знакомства как такового не случилось. Легко было знакомиться с девочками, которые проявляли ко мне интерес, они как-то незаметно оказывались рядом на переменах, с ними шел оживленный диалог, мы что-то постоянно выясняли, я дергал за косичку, в ответ получал учебником по голове, и все становилось ясно и понятно, а с Леной было не так.

Не могу сказать, что она вообще не проявляла ко мне интереса. Как-то раз во втором классе она подошла на перемене и попросила посмотреть мой новый пенал, мне отец привез его из командировки, он светился рубиновым цветом и сквозь прозрачную крышку ручка и карандаши просвечивали весьма романтично. Кроме того, пенал был очень удобным, его содержимое крепилось внутри, и не гремело, когда я шел с ранцем за спиной. А все другие ученики и ученицы гремели ранцами при ходьбе.

Она спросила разрешения и пристально посмотрела мне в глаза, до сих пор меня охватывает сладкая дрожь, когда я вспоминаю тот ее взгляд. Она как будто вопрошала, только не меня, а себя, – неужели я посмею ей отказать? Другие девочки тоже просили, я им не отказывал, а ей?