Владилен Елеонский - Ошибка стюардессы. Человеческий фактор

Варикозное расширение вен, опущение внутренних органов, приводящее к бесплодию, забывчивость, поскольку постоянное пребывание на высоте сказывается на сосудах, повышенное радиационное излучение, в особенности в полетах над Атлантикой, и горькое осознание того, что мужчины-летчики вовсе не какие-то там особенные, – вот с чем рано или поздно сталкивается каждая бортпроводница. Конечно, есть среди пилотов орлы, причем не только в кабине лайнера, но и по жизни, однако как и среди всех других мужчин, это скорее исключение из правила, чем само правило. В общем, работа стюардессы – не сахар, и хотела бы я посмотреть в глаза тому, кто первым придумал брать женщин в качестве бортпроводников!

Гробиться на этом романтическом поприще я, естественно, не желала и пришла в авиацию лишь для того, чтобы понравиться пилоту, который понравится мне. Нет, крутить романы в небе, как некоторые дуры, я не собиралась. План был простой – замуж, только замуж, и прощай, неблагодарная работа, когда высоколобому начальству наплевать, а дураки-пассажиры всегда правы.

Можно ли представить что-то более абсурдное, когда триста с лишним человек мало что добровольно, так еще и за приличную плату, садятся в комфортабельную керосиновую цистерну емкостью несколько десятков тонн и позволяют поднимать себя в ней на высоту десять тысяч метров, чтобы потом с этой высоты плюхнуться на бетон выпущенными из цистерны колесами, и весь этот балаган называется полетом. Нет, никаких иллюзий по поводу пассажирских авиаперевозок я не питала, каких-либо мало-мальски романтических чувств к небу под крылом керосинки не испытывала и тянула свою лямку бортпроводника как ломовая лошадь, желая лишь одного, – понравиться ломовому жеребцу, чтобы рожать и выхаживать в уютной конюшне его милых жеребят, а не потеть на семижильной работе, ежедневно рискуя разбиться вдребезги и сгореть.

Нас многому учили, мучили изнурительными тренировками, пичкали различного рода информацией, девяносто процентов которой мне никогда не пригодились, но не научили самому главному, – как быть чутким и внимательным к пассажиру, если он раздражает тебя еще до того, как взошел по трапу на борт. Ах, что они, сволочи, творят!

Цинизм, тупая бравада, сальные шуточки, которые достают тебя до самых печенок, а еще непомерное питье алкоголя и плотские утехи под пледом с первой подвернувшейся в салоне более или менее смазливой бабой. А мы, дуры, сами пледы им раздаем, чтобы они, бедненькие, не замерзли, и терпим все их безобразия, потому что инструкция!

Вот почему не проходит и десяти рейсов, как самые умные из нас ставят между собой и пассажиром железобетонную стену или устанавливают заоблачную дистанцию, и все для того, чтобы он без нервотрепки и дурацких вопросов, за которые его иногда просто хочется прибить мухобойкой как назойливую мошку, занял свое место в салоне, сидел на нем смирно и больше не рыпался. Чем больше ты проявляешь так называемой чуткости, тем больше тебе садятся на шею, да еще погоняют своими мерзкими пятками, на которых почему-то всегда болтаются донельзя вонючие носки, и после рейса ты превращаешься в мокрую от слез грязную двадцатитрехлетнюю тряпку.

Для женщины возраст двадцать три года, – это возраст создания семьи, и кто меня осудит за то, что мне было плевать на официальную карьеру, потому что я знала, что ничего кроме опустошения и инвалидности она не принесет, и потому делала ставку на карьеру неофициальную, – стать женой пилота, а еще лучше олигарха, ненароком забредшего в наш А-320, что впрочем было менее вероятно, хотя в принципе все-таки возможно. В нашей смене все завидовали старшему бортпроводнику Рите Началовой. Замечательная женщина! Красивая как стерва и спокойная как танк. Ей было сорок с хвостиком, а выглядела она как девятнадцатилетняя, – мечта любого юноши.

Двадцать лет назад Рита по-доброму улыбнулась худосочному носатому пассажиру первого класса с недельной щетиной на небритых щеках, он был в каком-то затертом до невозможности свитере, который, наверное, связала его отцу его бабушка. Он запал на нее, а она что-то в нем такое почуяла и не ошиблась. Через пару лет замухрышка стал рублевым миллиардером, вхожим в правительственные круги.

Она быстро нарожала ему детишек, а затем развелась, сорвав с бракоразводного процесса солидный куш. Теперь у нее все есть, и снова летать она стала лишь для того, чтобы не скучать в своем шоколадном особняке на Рублевке. С помощью своих друзей выбирает подходящий эстафетный рейс и вперед. В Амстердам – развлечься, в Лондон и Нью-Йорк – за покупками, а на Канары или Мальдивы – просто тупо отдохнуть от мегаполиса.