Владилен Елеонский - Ошибка стюардессы. Человеческий фактор

Эстафета – это когда мы прибываем на место и не улетаем сразу, а ждем прилетевших пассажиров на обратный рейс, и ожидание это может длиться неделю или даже две. Красотища и прелесть! Особенно если место курортное и сезон горячий, тогда только не забыть купальник с собой взять и солнцезащитный крем.

Во время полета Рита ничего не делала, только раздавала ценные указания и едкие замечания, поэтому мы не только завидовали ей, но еще плюс ко всему прочему не любили. Правды ради следует сказать, что нелюбовь наша была довольно относительной, потому что Рита брала с собой на эстафету тех, кто ей нравился, а это, как правило, вся наша смена в полном составе, то есть именно благодаря ей, собственно говоря, сложился наш сплоченный женский коллектив, и самым страшным для нас дисциплинарным взысканием являлся ее приговор: «Слушай, подруга, а в следующую эстафету я тебя, кажется, не возьму».

Меня она раскусила сразу.

– Держись подальше от пилотов.

– А что такое?

– Подленькие и жадные. Я сама буду носить им кофе!

– Да зачем вам напрягаться, Маргарита Александровна? У вас своих дел по горло!

– Для тебя стараюсь, дурочка, плакать потом будешь, да поздно будет!..

Я, конечно, ей не поверила, не для меня, а для себя она старалась, потому что знала, – фаворитка командира корабля или даже второго пилота выйдет из-под ее жесткого контроля и, не дай бог, составит конкуренцию, а Рита Началова привыкла властвовать в своей смене спокойно и со вкусом.

Поднести кофе, значит, вступить в непринужденное общение с пилотами, а мою внешность Рита оценила сразу, фавориткой я могла стать с первого, как говорится, раза. Что ж, и на этом ей спасибо, – пусть замысловатый, но, тем не менее, в мой адрес от нее комплимент.

Вскоре, однако, несмотря на мощный заслон, а бюст и фигура у Началовой в самом деле были впечатляющими, Венера Милосская позавидовала бы, меня заметил командир корабля и пригласил в ресторан. Там под звуки вальса он щедро угощал деликатесами и поил французским вином, напрочь развеяв Ритин миф о жадности пилотов, а когда почувствовал, что я дошла до кондиции, пригласил в номер встречать рассвет – на юге Франции они просто восхитительны!

– Только после свадьбы.

Таков был мой жесткий ответ, и он ошарашенно округлил глаза.

– Так у тебя что, никого до сих пор не было? Двадцать три года, и никого?..

Я резко поднялась из-за стола и, слегка пошатываясь от выпитого, приблизилась к нему. Он с интересом и надеждой вскинул на меня свои ясные глаза.

Я похлопала его ладошкой по летным нашивкам на плече, наклонилась к самому уху и довольно сексуально, как мне тогда показалось, прошептала на ухо одними губами:

– Козел ты!..

Он просто обалдел, а я гордо удалилась, завлекательно покачивая своими несколько худыми как мне до сих пор кажется бедрами. Всю оставшуюся ночь он ломился ко мне в номер, однако я не открыла, накрыв голову увесистой пухлой подушкой.

Пришлось все рассказать Началовой, поскольку теперь я не могла спокойно работать в смене с этим пилотом. Она как мудрая фея из немецкой сказки покачала в ответ головой.

– А я тебе говорила, Лена, ох, говорила, но ты шишки в паху себе решила все-таки набить. Командир-то наш герой! У него жена на сносях, на девятом месяце, а он туда же, к теплой бабьей груди, как младенец к соску. Пусть чужая грудь, да молока-то хочется! Отбить бы им их место палкой так, чтобы на чужих баб, – ни-ни! Есть такой волшебный дрын?

– Неужели все так плохо?

– Девять из десяти будут пользоваться тобой как практически бесплатной проституткой, обещая золотые горы, потому что прекрасно знают, чего ты на самом деле хочешь. А им свадьба не нужна, им нужен релакс после изнуряющего рейса, вот и все. Завтра будет другой рейс и другая смена, значит, стюардесса у него в номере будет спать другая, таких молодых дур, как ты, навалом, и куда только отдел кадров смотрит, и чему только на учебных курсах учат? Наверное, кому-то такая обстановка выгодна, потому как крючок это, и легко на нем пилотов держать, чтобы они пили и бортовыми бабами утешались, а не права работодателю качали. Соображаешь?

– Скажи, Рита, а что мне теперь делать?

– Если пообещаешь, что к пилотам на пушечный выстрел не подойдешь, я все улажу.

Пришлось пообещать, и больше наша смена с этим командиром корабля не пересекалась. Рита – настоящая волшебница!

Дальше все продолжилось в том же духе. Всегда находились летчики, которые хотели утешиться, однако я была тверда как скала, не позволяя им даже называть себя по имени, а уж уменьшительно или, того хуже, уменьшительно-ласкательно, – вообще, скандал. Будьте добры вот так: «Бортпроводник Шакурова», и все. Ресторан? Мне в ресторан нельзя, у меня гастрит! Погулять под луной? Меня от луны тошнит! Встретить рассвет? Крепкий сон в своей постели гораздо более полезен для здоровья! В общем, примерно так я стала себя вести к великому удовольствию Началовой.