Марина Довгаль - Восточный базар. Избранное

– Ассаламу Алейкум 25 25 Приветствие. Омар Хайям. – Приветствует склоненного ученого тучный мужчина лет пятидесяти. Это визирь Низам ал-Мульк. Омар наслышан о нем: он первый человек в государстве. Султану 15 лет, поэтому все решает этот строгий и расчетливый придворный. Вся власть в его руках.

– Ва-алейкум ассалам*, о справедливейший из справедливых. – Разгибаясь, ответил Хайям.

– Садись, – указав на место рядом с собой, Низам поднял ладони, обратив, друг к другу и начал молитву: «Во имя Аллаха милосердного и всепрощающего…

Сказанное визирем в конце «Аллаху акбар» повторяет Хайям. Эта обязательная церемония предшествует любому важному разговору.

– Я наслышан, ты преуспел в науках. Так ли это? – произносит Низам, после минуты молчания лукаво улыбаясь.

– Молва всегда опережает нас, как резвый конь и не всегда соответствует истине, величайший.

– Ты прав. Молве верить нельзя, но и дыма без огня не бывает. Ты скромен, как я погляжу, и не многословен. Это хорошо. Сейчас я изложу твои обязанности, которым необходимо следовать неукоснительно. Надим 26 26 Надим* – От арабского – собеседник. Придворная должность. Нравственный воспитатель молодого царских кровей отпрыска. это непросто придворный, это тайный: не показной друг государя. Дружить с кем бы то ни было, султану не подобает. Возникает тщеславие, панибратство, а это недопустимо. Поэтому ты здесь. Наш султан молод и вся надежда на тебя, твои знания, опыт. Он лицо государства, а государство сильно не только войском, не только казной, но и знаниями и науками. Большая ответственность ляжет на твои плечи. Будь с султаном непринужденным в общении. Веди разговоры всякие о добре и зле, веселые и серьезные, умей хранить тайны, не распускай слухи. Быть надимом нашего государства великая честь. Остроту наших сабель испытали враги и неверные, что отвратились от истинной веры. Знамя Аллаха высоко поднято нами. А теперь ступай. Устраивайся. Понравились ли тебе покои? – увидев кивок Омара, он продолжил. – Это хорошо. Я извещу тебя, когда придет время.

Исфахан располагался в долине защищенной горами с трех сторон, а дальше продолжалась степью. Город был большой, обнесен высокой стеной, множество базаров, караван сараев, ремесленных лавок и огромная пятничная мечеть в центре находились в нем. Окреп он, когда возник Шелковый путь и теперь стал столицей…

***

– Омар, почему Хайями – палаточник? Ты сам откуда?

– Нишапурец. – отвечает Омар.

Во рту он держит соломинку, а взор устремлен в небо. Он на охоте вместе с султаном и сейчас, полулежа на подушках на разостланном ковре, они ждут заслуженный обед. Поодаль расположились придворные, сопровождавшие правителя. Слуги суетливо разводят огонь и разделывают тушу убитого Малик-шахом оленя.

– Омар Нишапури звучнее и благороднее. – Продолжает султан. Он пьет вино из золотой чаши и усмехается. – Никакой-то палаточник.

– Я Хайям, потому что палаточник, потому что палаточник мой отец. Достойный человек. Стыдишься ли ты своего отца, Малик-шах?

– Мой отец султан! – повышает голос султан и бросает гневный взгляд в сторону надима.

– А мой палаточник. – Так же смотря в небо, отвечает Хайям. – Разве это меняет дело. Если бы мой отец был нищим – меня бы звали Омар нищий.

Султан осекся, переваривая услышанное. Взгляд его меняется по ходу осмысления: растерянность сменяется сожалением и досадой, которая слышится в голосе:

– Мы все поняли. Мы как-то не думали об этом. Давай выпьем вина, и почитай лучше стихи. Нам наскучили серьезные разговоры.

Омар задумался, будто вспоминая что-то:

Султан громко рассмеялся.

– Люблю твои стихи, Омар. Все прощу только бы тебя слушать. Читай, еще.

– Брось о серьезном, давай про любовь, Омар.

– Про любовь… – Омар досадно морщится, но помолчав, читает: