Дмитрий Королёв - Беседы с Жоржем

Я уже двигался дальше, но ритм просто преследовал меня, явно вознамерившись отчеканить слова до последнего:

«И холодно, и сыро, и нет прямых путей

Внутри большого мира, среди больших людей».

На этом я, наконец, оставил себя в покое, шагая по галерее и рассматривая фамильные портреты, пейзажи с изображением местного ландшафта, причём впереди от традиционных полотен, выполненных кистью и красками, экспозиция переходила к опытам в художественной фотографии. Помню, однажды Жорж за чашкой парагвайского чая, который обычно в первый раз поражает воображение, а затем – нёбо, рассказывал, как у него гостил большой знаток искусств, багетных дел мастер и вообще человек хороший. «Конечно, – говорил гость, – ваши произведения нуждаются в более солидных рамах, надеюсь, я вас не разочарую. Но что касается поверхности полотен – напрасно вы их не защищаете стеклом, ведь открытый воздух их портит». На что Жорж, улыбаясь, охотно сообщил, что, на самом-то деле, стёкла есть, только они имеют специальный слой, предотвращающий отражение света. «Неужели?» – удивился гость и тут же попытался удовлетворить своё любопытство самым непосредственным образом – при помощи пальца. Но Жорж его остановил, мотивируя капризностью антибликового покрытия. Знаток долго ходил вокруг, глядя на поверхность с разных сторон, однако до конца так и не поверил: «Этого не может быть! Этого просто не может быть…» – с некоторой неуверенностью констатировал он, да так и остался в сомнении. «Именно поэтому, коллега, – комментировал мне г-н Павленко, – в ходе исследований нельзя ограничивать себя инструментами, нельзя пренебрегать самыми, казалось бы, примитивными способами для выяснения истины, поскольку часто умозрительные построения оказываются мыльным пузырём, который лопается от соприкосновения с грубой действительностью».

Шаги заглушались плотным ворсом ковровой дорожки, но, не успев отдышаться, я слышал биение собственного сердца, постепенно входящего в норму. И раньше испытывавший соблазн всё-таки выяснить, есть стёкла в рамах или нет, я остановился и приблизился к фотографии с подписью «Дебют четырёх коней», где г-н Павленко и я в белых одеждах сражаемся с двумя тёмными противниками, причём один из них, г-н Ворсюк, поднял коня на дыбы. «Удивительное дело, – подумал я, – кто-то из техников захватил с собою фотоаппарат». Вообще-то, по логике событий это был скорее эндшпиль. Протянув руку, почти прикоснувшись к взлетевшему вверх копыту, я вдруг ясно услышал речь – и потерял к эксперименту интерес, превратившись в слух.

Впереди, из дальнего холла, слышался голос Чучельника, и я, ступая непонятно зачем медленно и тихо, двинулся туда.

– Глубоко уважаемый и горячо любимый Жорж, – доносился раскатистый баритон, – признайтесь, давно вы не были на балете, а? Но ведь ограничение области интересов искажает субъективную реальность, между прочим. Так вот, помните книгу комиксов Жана Эффеля «Сотворение мира» по библейским мотивам? Когда я увидел одноимённый балет, то вдруг получил серьёзный удар по своему чувству юмора: да, только так, выделывая па, размахивая руками и ногами, то есть используя весь свой физический потенциал, и можно что-то сотворить. А что думаете по этому поводу вы?

Теперь я отчётливо слышал и голос г-на Павленко.

– Не следует недооценивать человеческую природу. Уж мне-то можете спокойно верить, я-то имею все основания для утверждений априори. Когда-то люди наделяли природу своими чертами, землю располагали на черепахе и разговаривали с пустотой. В этой в целом ошибочной системе была своя логика, но всякому заблуждению – своё время. Теперь, когда стало ясно, что и Солнце – всего лишь атом вселенского пламени, мы рассматриваем организм человека с механистических позиций, а на мозг глядим как на композицию микросхем. Однако это просто смешно – путь человека от, извините за выражение, праха земного, до, грубо говоря, венца природы весьма протяжен, и сегодня со всей очевидностью вдруг становится понятным, что иначе как антропоморфным его назвать нельзя. Соответственно, и дела человека – его такое же продолжение. Всякому заблуждению – своё время.

Я стал различать тени на гладком полу, и тут из противоположного коридора появилась Тутта, уже успев освоиться и приняв на себя часть хозяйских хлопот: в руках она несла поднос с кофейником и чашками. Я решительно появился.

– Следует заметить, – собственный голос казался мне несколько резким после недавнего мороза, – сегодня многие приходят к выводу, что часть задач, которые возлагали на кибернетику, экономически целесообразнее решать при помощи естественного инструмента – человека. В частности, планируется на Марс отправлять не беспомощные механизмы, а подготовленную миллионами лет эволюции машину из крови и плоти. Путешествие в один конец. Немалый шаг для человека, небольшие расходы для человечества.