Дмитрий Королёв - Беседы с Жоржем

Чучельник, улыбаясь, принялся раскрывать свой препарат, и, едва глядя на падающую в обморок Тутту, весело ей промурлыкал:

– А вы, мадам, не ждите встреч с друзьями юности беспечной…

Большой аквариум, наполненный полупрозрачной жидкостью, совсем не радует глаз. И дно не засыпано грунтом, и водоросли отсутствуют, и вместо рыбок – а габариты вполне позволяют держать пару сомов – плавает Жорж, досадным отсутствием тела напоминая головастика.

– Этим-то наука и отличается от алхимии, – Чучельник совершает сложные манипуляции вокруг аквариума, и водянистая субстанция постепенно эволюционирует, – наука приносит пользу. Конечно, мы не берём в расчёт частную выгоду алхимиков, получавших при помощи своего искусства самое настоящее золото – из кошельков доверчивых клиентов.

Жидкость концентрируется вдоль изогнутой линии воображаемого хребта застывшего г-на Павленко, сгущается и чернеет. Пока предмет не имеет имени, его можно исследовать, беспристрастно погружаясь вглубь его структуры, никак не сковывая восприятие. Но как только возникает название, картина разом упрощается, и суть предмета сводится к понятию, привязанному к слову, даже если связь поверхностна и условна. Стоит произнести несколько фраз, и в мыслях оживает ассоциативная цепочка, и наблюдение встраивается в непротиворечивую картину мира… Раньше я считал, что аквариум просто давно заброшен и вместо спокойствия плавающих рыбок насыщает лабораторию уютом старого милого хлама. Это было вполне свойственно хозяину дома – такой здешнюю обстановку я помню с самого начала, с первых дней нашего знакомства.

Ранним утром, в автобусе, подвозившем пассажиров к трапу самолёта, горел электрический свет, за пределами салона было сыро и пасмурно. Оставив за спиной ворох дел, преодолевая дремоту, я глядел сквозь серую поверхность окна, и в голове вертелись не самые весёлые образы:

Скучно, беспросветно, безоглядно.

Точка – не конец и не начало,

Холод – не отсутствие тепла.

Мы двигались в тягостной мгле, или, точнее, так мне представлялось изнутри автобуса при взгляде сквозь запотевшее стекло. Мы ехали, но ничто вокруг не говорило о движении, лишь монотонный гул мотора убеждал: ничто не стоит на месте. Редкие слова, пролетающие между попутчиками, только подчёркивали тишину невидимого мира. Но, всё же, то ли благодаря настойчивости водителя, то ли утомлённый моими полусонными впечатлениями, сумрак начал рассеваться, и за стеклом показались ступени, ведущие к самолёту. Впрочем, с г-ном Павленко я встретился немного погодя.

Тутта заворожено смотрит в затылок Чучельника, движениями рук напоминающего пианиста. Он будто чувствует увлечённый взгляд и продолжает говорить:

– Нигредо 27 27 Nigredo (лат.) – чернота, в алхимической традиции первая стадия превращения, начальное состояние. . Как можно было сотворить целую систему систем, основанную на пустоте? Ведь всё, что происходит из пустоты, в конце концов в неё же и низвергается, складывается, будто карточный домик. Камень, брошенный к облакам, падает вниз; слова, обращённые к солнцу, уносит ветер; всё, чем жила планета эпохой раньше, ныне покоится под землёй. И в своей попытке оторваться от поверхности, отделить себя от неё, мы плавим не руду, мы плавим собственный мир, чтобы в результате получить – нет, не жалкий металл, но свою сущность, квинтэссенцию себя.

«Где же это я слышал, – рассуждаю я вслед за словами Чучельника, – что в результате мы из человеков получаем гумус?..» Тот делает паузу в лекции, но не в процессе формирования тела г-на Павленко – для успеха операции требуются и опытные руки, и ясный ум.

А самолёт, давно оторвавшись от земли и приподнявшись, отбрасывая размытую тень на квадраты полей, потом задрал нос и вонзился в облака.

На моих коленях была раскрыта «Prima materia» 28 28 Первичная материя (лат.). По Аристотелю, основа всеобщего материального мира; наряду с четырьмя сущностями – огнём, водой, воздухом и землёй, её должна была составлять quinta essentia – квинтэссенция – камень, часто называемый камнем мудрости. , средство от скуки и заодно случайное пособие по неспешному изучению латыни, старинная книга безымянного автора о практическом способе получения золота. Сосед, смотревший в иллюминатор и долго не обращавший на нас никакого внимания, всё же отвернулся от побелевшего стекла и уронил рассеянный взгляд на изъеденные временем листы. А потом, оживившись, заметил и меня. Представившись, он отрекомендовался букинистом.