Игорь Павлов - Браслет Рангана

Редактор Илья Таучелов

© Игорь Павлов, 2019

ISBN 978-5-4496-1455-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лето 1908 года измождённым от жажды человеком тянуло свои пересохшие губы к надвигающейся с севера грозе. Там, в глубине воздушных потоков, таинственно погромыхивая, наплывали чёрные флотилии туч, бесцеремонно кидая навстречу горизонту перепутанные ленты молний. Каждый мазок кисти разгневанного Бога был необходим и органичен, если бы не маленькое бордовое пятнышко, раздражающе неуместное в наплывающей на тайгу фиолетово-серой наводи.

Стальная, раскалившаяся от атмосферных слоёв, капсула была последним пристанищем живых с погибающего межгалактического челнока «Старт». Звездолёт был разгерметизирован прямым попаданием твёрдого небесного тела и до взрыва оставались считанные секунды. Почти вся команда погибла во время удара и лишь двое, командир звездолёта и второй астронавт, успели вывести уцелевшую аварийную капсулу в открытый космос.

Командир, до боли сжимая побелевшие губы, не отрывал взгляда от монитора дальнего визора. В его светлых глазах хищной птицы ненужным атрибутом слабости пробивалась паутинка отчаяния.

– Все… они все погибли! А я жив! Я, который несёт ответственность за их судьбы, – жив!

Паутинка начинала разрастаться в ноздреватую ловчую сеть, заполнившую и без того небольшое пространство капсулы.

– Вы сделали всё возможное, и даже невозможное, Ранган. – Молодой астронавт твёрдыми орешками разгрызал слова.– Никто бы не мог предвидеть появление «бродячего астероида» в этом секторе. Даже система оповещения не сработала!

– Не сработала… Самое обидное, что мы практически уже дома! На Земле! Только временной пояс другой. Дайри, на каком мы сейчас отрезке?

Его спутник оценил силу воли шефа, выдавшего последнюю фразу спокойным, почти «рабочим», тоном.

– Кайнозойская эра. Четвертичный период. Примерно конец второго тысячелетия от рождения пророка Христа…

– Значит, мы предположительно в двух с половиной тысячах лет от нашего витка! – Ранган снова не удержал статус-кво, позволив голосу дрогнуть, – Катастрофа…

Он с трудом наклонился и достал откуда-то снизу странный беловато-серый металлический полукруг, напоминающий браслет.

– Вот. Возьми. Это МВС.

– Нет! Никогда! – Дайри, даже несмотря на перегрузку, буквально придавившую их к креслам, умудрился всплеснуть руками, – Я думаю, что лучше вам им воспользоваться. Вы гораздо более важны, чем какой-то астропилот! Вы – командир!

– Да! Я командир! Командир, который погубил весь экипаж, а сам… сам вернётся обратно живым и невредимым! Ты так это себе представляешь? Нет, Дайри! Нет! Я спасу хотя бы одного…

Аварийная капсула как будто попала в раскалённое жидкое пламя. Жар был так силён, что пробил даже термопрочную оболочку специального спасательного бота. Ранган и Дайри, вскрикнув, закрыли лица руками, ошеломлённые и дезориентированные. А потом грянул небывалый гром, как будто раскололась пополам вся Вселенная. Это взорвался «Старт»…

На более чем 800 километров от эпицентра ударная волна огненным драконом смела тайгу на территории, превышающей 2000 квадратных километров. В радиусе 200 километров выбило все стёкла, а сила взрыва была зафиксирована всеми сейсмическими станциями от Иркутска до Йены. Небо выкрасило прозрачно-светлым, сюрреалистичным, разлив всю палитру радуги на облака и перемешав разноцветье как шарики бильбоке, открывая дверь магнитной буре и небывалому по силе космическому вихрю, завертевшему тёмно-фиолетовое стальное зерно, чтобы просеять его навстречу такой мирной голубой планете…

Волгоградский проспект дышал Москвой. Этот особенный аромат беззастенчиво сваливал в одну мешанину выхлопные газы задыхающегося от тесноты столичного транспорта, летнюю – такую приятную на юге и такую назойливую в городе – жару, птичий гомон, колясочные вопли младенцев и даже тихие шорохи облаков, переполненных освежающим дождём.

Небольшая трёхкомнатная квартира в одном из типовых домов ещё советской застройки, будучи вынужденной ячейкой каменного неподвижного пояса, терпеливо ожидала заката. Её хозяева, семья Семёновых, тоже не жаловали июльское пекло (она это точно знала). Отец, мать и два сына (старший Валентин, студент Университета Дружбы Народов, а младший Леонид, или просто Лёнька, обычный московский школьник двенадцати с половиной лет) традиционно собрались за обеденным столом, где решались самые важные, злободневные семейные вопросы.