Андрей Брыксенков - Железная гиена. Прощай «Ворон»

Ниже поста располагалось румпельное отделение с рулевой машинкой, которая по командам с мостика поворачивала баллер руля. Для дублирования, на случай выхода из строя рулевой машинки, там же находилось устройство ручного управления рулем с помощью штурвала. И вот теперь эти два важных агрегата оказались блокированными буйными массами воды, что метались в бомбоотсеке, хлестко ударяясь в борта и переборки. Коллизия! А вдруг рулевая машинка забарахлит. Каково будет командиру в условиях жесткого шторма управлять обезруленным кораблем?

Получив доклад о непорядках в корме, командир приказал аварийный отсек немедленно осушить, а щель заделать. Конечно, и без приказа с мостика командир БЧ-5 должен был принять все меры для устранения течи. Но он медлил. Через корму перекатывались грозные волны и добраться до люка, ведущего с верхней палубы в бомбопост было практически невозможно. Лишь тогда, когда командир развернул корабль так, что море перестало бурно штурмовать корму, на выполнение командирского приказа была направлена аварийная партия во главе с лейтенантом Барсуковым.

Когда в машинном отделении вырубалось освещение, то турбины, вспомогательные механизмы и системы не поглощались тьмой. Вовсе нет. Когда в машинном отделении гас свет, пространство отсека

становилось похожим на внутренность праздничного храма в момент ночного богослужения. Все переборки, турбонасосы, трубопроводы, приборные доски светились голубыми огоничками. Это радиоактивные прямоугольные пластинки-указатели, прилепленные к каждому клапану, вентилю, клинкету, байпасу, переключателю, прибору, излучали разные гадкие элементарные частицы. Такое было сделано для того, чтобы при аварийной ситуации матросы могли ориентироваться в темноте и уверенно обслуживать вверенную им технику.

Cветящиеся пластинки были докукой для офицеров-механиков. Демобилизовываясь, почти каждый моряк стремился унести с собой на гражданку частичку корабля. Конечно, на гирокомпас или там на рынду никто не зарился. Но такая мелочёвка как водомерное стекло, полированный золотник, личная «мартышка» без смущения укладывалась в дембельский чемодан. Но не это беспокоило офицеров, а напрягало их то, что умельцы-годки отколупывали светящиеся пластинки-указатели и к дмб выпиливали из них (кто лучше, кто хуже) силуэт сторожевика – этакий флотский сувенир. Разумеется, таким отколупыванием заметного ущерба боевой части не наносилось, но непорядок был налицо.

На флоте уже начали проводить учения по дезактивации, уже корабли оснастили приборами для определения уровня радиации, но ни штабисты, ни корабельные офицеры, ни, тем более, матросы по настоящему не разбирались в сущности радиации. Поэтому светящиеся пластинки их нисколько не беспокоили. Тем более, что излучение было слабым. Действительно уровень радиации был небольшой. Однако, облучая моряков из вахты в вахту на протяжении нескольких лет коварные пластинки наносили определенный ущерб моряцкому здоровью.

Наконец медики просекли ситуацию. В результате этой просечки появился приказ, предписывавший немедленно снять все светящиеся указатели, упаковать их в резиновые мешки и утопить в квадрате номер таком-то.

Ответственным за выполнение приказа командир назначил самого скрупулезного на корабеле офицера – начальника интендантской службы старшего лейтенанта Васю Панькевича. Вася был родом со Львовщины, а конкретнее, родился он и до поступления на военную службу жил в старинном и красивом городе Стрые, т.е. в самом центре только недавно утихомиренного украинского повстанческого движения. Офицеры удивлялись, как мог Вася при таком раскладе решиться стать советским офицером.

Старший лейтенант Панькевич, зная нравы, процветавшие в Западной Украине, предпринимал определенные меры предосторожности. Уезжая в отпуск, он облачался в «гражданку», сдавал замполиту не только партийный билет, но и удостоверение личности офицера. Взамен удостоверения ему вручалась справка о том, что « В связи с утерей паспорта…». Среди соседей он распространял легенду о своей работе в одной из крымских строительных контор. И все-таки однажды он нарвался на отчуждение земляков.

Вася женился на симпатичной севастопольке, дочери боцмана с «Севастополя». В очередной отпуск он с большим нежеланием, уступая настойчивым просьбам жены, повез её в Стрый знакомить со своими родственниками.

В округе сразу же разнесся слух: «Василь одружувався на совитке». А, это грех и позор! Даже неразумные малята знали, что в Стрые живут самые лучшие дивчины на свете и ни одна погана совитка и мизинца их не стоит.