Елизавета Клейн - Зимнее сообщение

Попивая чай на балконе, смотрела на огни проезжавших машин,
Как от света прожекторов на стадионе у кошки сверкали глаза,
А вдали заманчиво мигала реклама старых магазинных витрин,
И кучку пьяных мужчин на остановке куда-то манила луна.

А теперь на этой улице хочется перевернуть дом вверх дном,
Здесь слушают рок, и правит серая молодёжь, ни одного старика,
Меня там больше нет, место детства превратилось в притон,
Меж подъездами в подвалах началась наркотическая война.

Раньше за каждой стеной гремели кастрюли и готовили борщ,
Люди были живыми, зато дому от силы жить несколько дней,
Над головой плывут тучи, и постоянно льёт кислотный дождь,
На крышах воет ветер, а на деревьях уже не поёт соловей.

Я там уже не живу, но от этого не становится на душе теплей,
В моей голове: «чем я могу им помочь?», а по телу дрожь,
Неужели на этом конец? – яЯ растеряла здесь лучших друзей,
В лучах последнего заката не угасает сердца боль…

Наш мир, как дальний космос, безграничен —
Вселенная, сокрытая во тьме —
Накрыв волной, он существует вечно!
А человек похож на тень в толпе…

А сердце море чувств таит, как бездна,
Глубоко и прозрачно, как стекло,
Оно любить готово безвозмездно,
И ближнего одаривать теплом…

И капли жизни, точно хлопья снега,
С небес падут, собой заполня всё,
И вверх удастся вырваться с разбегу,
И жизни пламя с силой унесёт!

Кружится адским вихрем наше время,
А мы всегда стараемся, бежим,
Как будто обожжёмся, не успеем
Увидеть то, как мир неповторим!

Зачем живём на свете? Зачем любим?
К чему земная наша суета?
Ведь ты и я не вечны в мире будем
И не начнём всё с чистого листа!

В пути всё ближе к истине подходим —
Не смей родить сомненья и устать,
А это, как ранение без боли,
Возможно? Нет, но мы должны искать!

Но где взять силы вырваться из плена
И тяжкий груз в порыве отпустить?
Не стоит ждать незримой перемены!
Ты должен всю до капли жизнь испить!

А представьте, что кто-то закрыл все потоки струящихся звуков.
Запретил все слова, все мелодии, шёпот погоды.
И послушно, напугано смолкли – прозрачный барьер не прорвут. Сквозь,
Так не смело, лишь волны законного света проходят.

Может помните книгу, в которой наложен запрет на полёты?
Даже птиц разучили летать и раскладывать крылья.
Что сказать тут про фантик (за блеском – трусливый и с роком нелёгким),
Он боится шуршать, оставляя конфету раскрытой.

Переполненной чашке, что падает, хочется криком предсмертным
Сообщить о своих недожитых и лучших моментах;
Пошумел бы и ветер – молчат, окунувшись в безмолвность предметов.
Опоясаны страхом пред кем-то, кто облик их сменит.

Изо рта вырывается часть тишины и царапает связки.
Вы попробуйте громко кричать тишину! Получилось?
Я умею. Учился в безветренный день и увяз в нём:
Тротуар. Переход. Бах! И штекер на звук отключили.

Ох, уж эти полосы – чёрные и белые!
Всё перечеркнули частые штрихи…
Я пытаюсь выровнять поступью несмелою
Серое безмолвие за мои грехи.

Чёрным силуэтом выступает вечность,
Белой полосою отделяет смерть.
Шифрами штрих-кода каждый день отмечен,
И несёт по жизни вьюга-круговерть.

Увязаю по уши в жизненных сугробах,
И гало на небе предрекает шторм.
Ежедневный ритм хлещет по синкопам,
Выбивая почву с полотна платформ.

Если ты взбираешься высоко над всеми,
Постарайся сразу же табурет толкнуть.
Заповедью дьявола – важной теоремой —
Доброго помощника не забудь спихнуть.

Белые полоски тоньше и всё реже,
Приближают к мраку вечности земной.
Все мы в клоунаде в цирковом манеже —
Чёрная полоска становятся сплошной…

Мы одни в бесконечной борьбе…
Мы одни, от рожденья до смерти,
Где слова на могильной плите
Станут символом наших усердий.

Мы одни заигрались в богов
На забытой богами планете,
Где одни из живых мертвецов
Для других уготовили клети.