Владимир Черногорский - Заметки престарелого донжуана. Все здоровое, что во мне осталось, это нездоровая тяга к красивым женщинам

– Добрый вечер! Мне, пожалуйста, ключ от тридцать шестого, полулюкс.

Голос, явно мужской, слегка дрожал. В нем звучали просительные нотки, а это никоем образом не вязалось с образом постояльцев дорогих номеров. Прошедшая суровую школу чиновничьей службы, закаленная в подковерных интригах дама с подозрением вгляделась в глаза млекопитающего.

– Документ у вас есть?

Дельфин сник еще больше. Чуткий слух Дарьи Петровны уловил некое шипение.

– Я тороплюсь. Нельзя ли поскорее. А паспорт наверху, в чемодане.

– Без документа нельзя. Почем я знаю, что вы проживаете именно в этом номере? (пока мужчина подходил к стойке регистрации, смотрительница обратила внимание, что посетитель бос и не носил рубашку с длинным рукавом).

На дельфина было жалко смотреть: он начал изгибаться, словно раненый в талию, но, изловчившись, обнял просителя за шею. Показалась сувенирная кепка, а под нею испуганное лицо.

– Моя фамилия Доргомыш-Коротайко, Иван Сергеевич. Я писатель, может, читали?

– Сейчас пишут все, кому не лень. А книгу на хлеб не намажешь. Работаю, как проклятая… сутки через трое, – дама кокетливо поправила прическу, – Я, вот, тоже хочу в обнимку с каким-нибудь Ихтиандром, да в полулюкс… книжки читать… Покажите, хоть, карту-гостя. Так и быть, пущу.

Сраженный бюрократией дельфин разомкнул объятия, и Прозаик предстал во всей первозданной красоте.

Дарья Петровна удивлялась один раз в жизни, но это был совсем другой случай.

– Полулюкс не полулюкс… – и она с невозмутимым выражением сняла с доски ключ от одноместного номера в самом конце коридора, – сутки через трое…

Иван Сергеевичу ничего не оставалось, как довольствоваться предложенным.

– Лифт не работает, профилактика, – напутствовала Прозаика дама, – зато этаж – второй.

– Пустяки. Доберусь. Премного благодарен за доверие!

Провожая взглядом удаляющуюся фигуру, Дарья Петровна с удовлетворением отметила, что профессиональное чутье вновь не подкачало – призовой вымпел «Метеор» говорил о многом.

– Здесь, девочки, что-то не чисто. Предлагаю исключить Веронику из числа претенденток, – рыжая, словно цирковой клоун, Танька топнула ногой, – определенно, она колдует.

– Щас! – Вероника угрожающе выпрямилась, – сама два раза через плечо плевала, – я видела!

– Плевала, ну и что? – Танька выкатила тщедушную грудь, – Плюнуть уже нельзя?

– Плюнуть, и правда, девочки, можно по-разному, – встряла рассудительная Шурочка, – надо разобраться.

– Пока мы станем «разбираться», каникулы кончатся, – нетерпеливая Зося в возбуждении гнула холеные ногти.

– или мужика уведут, – опытная Ирочка многозначительно подняла бровь.

– Ой! – пискнула миниатюрная Жанночка, – Ой!

– Ойкать потом будешь. Если повезет… – Грета потушила ворованную папиросу в испачканном помадой эклере, – Короче: пробуем еще раз.

– Пусть Вероника, гадюка, хотя бы отвернется! – Танька пошла на попятную.

– Пжалста, – Вероника демонстративно повернулась спиной.

Танька (ее очередь) закрыла глаза и с силой крутанула бутылку. Лицеистки застыли в немом напряжении.

«Заговоренная» посудина нарочито долго вертелась и в четвертый раз остановилась напротив Вероники.

– Ха! Съели? – торжествующая избранница показала обгрызенный средний палец, – В пятый и в шестой будет то же самое, как не пересаживайтесь. Пойду собираться. Чмоки, чмоки.

Обескураженные барышни потянулись за сладким. Гормон счастья подло горчил. Когда шоколадный торт и пирожные кончились, первой зашипела Танька: «И вовсе он не красавец. Нос, как у Буратино».

– Говорят… – Грета едва успела открыть рот, как ее прервала Ирочка:

– Врут.

– А я слышала… – начала было Зося, но и ей не дали договорить.

Все разом принялись делиться своим и чужим опытом. При этом они красноречиво жестикулировали, порой снисходительно улыбались, а Жанночка беспрестанно ойкала – по большой части невпопад.

«Женщина должна быть глупенькой, но при этом непременно – хорошенькой» – Поэту вспомнились наставления Прозаика, едва Вероника вошла в беседку.

– Ах, как здесь романтично! Не то, что у нас в гостинице. Я сдала номер. Жечь мосты, так дотла. Не правда ли?

Девушка идеально соответствовала одному требованию.

– Безусловно. Помниться, я приглашал всех…

– Девочки прийти не смогут, по причине чрезвычайно уважительной. Но вы не расстраивайтесь, они просили меня проявить максимум заботы и внимания. Как в ваших стихах: