Ярослав Зарин - Шут, Маг, Цирк и его душа

– И куда пойдёшь? – Виктор качнул головой, не понимая, что делать, что говорить. Он видел, дочь уже на грани истерики, но никогда не мог справляться с таким её состоянием.

– Мало ли, – Ксения отвернулась, чтобы не показывать слёз. – Мало ли, куда. Уеду из этой проклятой страны. Как мать уехала.

Виктор почувствовал, как в висок вонзилась ледяная игла боли. Дочь до сих пор не знала, что на самом деле произошло уже больше десяти лет назад. Всякий раз, когда он задумывался об этом, душу охватывало чувство вины. Может быть, стоило рассказать, объяснить, но с каждым годом Ксения всё отдалялась, и уверенность, что она поймёт всё правильно, таяла, как лёд под солнцем.

– Да, ты всегда молчишь, когда я о ней вспоминаю, – снова завелась Ксения. – Бросила она тебя ради больших денег и беззаботной жизни. Не цирковой, так ведь? Исчезла и забыла о тебе, как о дурном сне, – плечи Ксении сотрясались от рыданий. Её злые слова, наполненные, как понимал Виктор, в том числе и обидой на родителей, всё равно ударяли в самое сердце.

– Перестань, Ксюш, – он поднялся, чтобы прижать дочь к себе, обнять, успокоить. Но та лишь отшатнулась.

– Не тронь меня, – прошипела она и зарыдала сильнее. – Думаешь, что ты такой цирковой гуру. Судить меня смеешь, я же знаю. Лучше бы тебя вообще уволили, чтобы перестал считать себя такой уж важной персоной. За душой ни гроша, жизнь зря прожита, ничего после тебя не останется!

Она перевела дух, но Виктор знал, сейчас будет продолжение. Уже известное ему, но не ставшее от этого менее болезненным.

– Никому сейчас не нужна твоя клоунада. Времена изменились. Мать раньше поняла, ушла, и я уйду!

Ксения почти выбежала из кухни. Дверь её комнаты хлопнула, заглушая рыдания. Виктор налил себе стакан воды и выпил залпом, будто мог потушить пожар боли, разгоревшийся за грудиной.

Наспех приготовленный праздничный ужин остывал на столе. Виктор посмотрел на тарелки из «парадного» сервиза и только крепче сжал зубы.

– Не плачут клоуны, Витя, – сказал он сам себе и начал убирать продукты в холодильник. – Не разводи нюни.

Окно кухни было распахнуто настежь. Лёгкий ветерок колыхал занавески, приносил будоражащие ароматы цветов, свежей листвы. Виктор снова сел и закурил. Дурная привычка, давно пора было бросить, но чем чаще они ссорились с Ксенией, тем больше хотелось забыться, затягиваясь табачным дымом.

…В такой же точно майский вечер они, студенты циркового училища, собрались на набережной. Сидели, пели песни и травили анекдоты, перебрасывая друг другу початую бутылку вина. То ли у кого-то был день рождения, то ли повода и вовсе не было, просто всем было хорошо вместе.

Сейчас Виктор уже не помнил всех имён, всех лиц. Кто-то так и не доучился, кто-то уехал из страны. Из того потока теперь он близко общался только со Степаном, Стёпкой-Кочетом. Да и то, в этом больше была заслуга работы, цирка, который приютил их обоих. Остальные друзья растерялись во времени, исчезли, оставив о себе лишь воспоминания.

Среди той разношёрстной толпы, где клоуны мешались с акробатами и жонглёрами, стояла красивая девушка. Даже находясь в центре, она словно была немного в стороне, чем-то выделялась, как может выделяться один белый цветок среди пёстрой клумбы. Виктор не видел её раньше. Как потом узнал, она была первокурсницей, едва влившейся в семью студентов-циркачей. Невысокая, хрупкая и ладная, она заворожила Виктора, а он тогда ещё даже не представлял, как ухаживать, как подступиться к девушке.

Виктор прикрыл глаза, вспоминая тот день в деталях. Чуть влажный майский ветер, налетевший с реки, принёс обрывки картинок-воспоминаний, точно хранил их всё это время у себя.

Тогда именно Степан представил его Настеньке. Именно он помог начать разговор, а потом уже и само как-то пошло. Настя оказалась скромной и милой, но очень смешливой. В её улыбку Виктор тогда и влюбился.

Жаль, что Ксения, их дочь, так редко искренне улыбалась. У неё бы тоже возникали ямочки на щеках. Та улыбка, что она всякий раз демонстрировала на арене, выстраданная и отталкивающая. Какая-то неживая. Не поэтому ли все номера тоже казались искусственными, что ли?..

Мысли перескочили на другую тему, вспомнились обидные слова дочери. Виктор качнул головой, точно попытался отогнать их вместе с облачком дыма. Настеньке не казалось, что клоун – это плохой выбор. Она видела в этом призвание, уникальный дар. Так радовалась, когда Виктора пригласили работать в цирк, хотя он ещё и не закончил училища. Она никогда не укоряла его за отсутствие денег, не попрекала… Она радостно сказала «да», когда Виктор предложил ей пожениться.