Ярослав Зарин - Шут, Маг, Цирк и его душа

В этом они и были похожи с Николаем Васильевичем. Только подход у них всё же был совершенно разный. Вот и сейчас взгляд сам собой зацепился за тумбу с полуоборванной цирковой афишей. Улыбающийся шут, по мнению Ивана Фёдоровича, был совсем не таким привлекательным, как акробаты и воздушные гимнасты.

Может быть, сказывалось то, что сам Коткин в детстве мечтал быть именно акробатом, но ему не казалось, что клоуны – непременная часть циркового представления. Уж и без них будет, что показать.

Усевшись за руль, Иван Фёдорович завёл мотор, и тут ветер бросил прямо на лобовое стекло клочок бумаги. Тот зацепился за «дворник».

– Что, смеёшься надо мной, да? – хмыкнул Коткин, осознав, что это кусок афиши с улыбчивым лицом клоуна. – Поладим уж как-нибудь.

Он выехал с парковки.

Как это обычно бывало по вечерам, Дмитрий зашёл в буфет, поболтать о том о сём с Екатериной Марковной. Сегодня не пришлось даже изобретать особенную тему для разговора. Правда, не успел Дима задать интересующий вопрос, как Марковна насмешливо сказала:

– Что, не понравился тебе Коткин, наш новый директор?

– Даже не знаю, – честно признался Дмитрий, усаживаясь к буфетной стойке. – И мужик вроде дельный, и слова говорит как будто бы верные…

– А предчувствия – самые дурные, – продолжила за него Екатерина Марковна.

– Да, – признал Дима.

Пока она наливала чай, он вдруг вспомнил, как сам пришёл в цирк впервые. Ему едва ли тогда исполнилось пять, но именно в тот день он твёрдо решил, что хочет остаться в этом чудесном мире на всю жизнь. Детская мечта так его и не отпустила, со временем лишь обретая детальность и чёткость, она занимала всё большее место в жизни. Но исполнилась ли на самом деле?

Будучи ребёнком, он так много времени проводил здесь, благо, бабушка, воспитывавшая его с семи лет, только поощряла увлечение внука. Никакого другого мира Дмитрий просто не знал, да и не стремился узнать. А когда понял, что больше не выйдет на манеж, только горячая любовь к цирку заставила его смириться с увечьем и продолжать жить. И всё-таки даже теперь он не мог отказаться от этого мира.

– Что ж, – прервала его размышления Екатерина Марковна. – Надеюсь, своими новыми идеями Иван Фёдорович наш цирк по ветру не пустит.

Над чашкой с чаем поднимался пар, Дмитрий всмотрелся в его завитки, поначалу не находя ответа. Чуть позже он вздохнул:

– Раньше-то как-то проще всё было. Бабушка рассказывала…

– Клавдия Никитична светлая была женщина, Дима, – Екатерина Марковна оперлась на стойку, чуть подавшись вперёд. Её усталое, но всё же красивое лицо осветилось, и Дмитрий увидел, как она на самом деле тревожится. – Только и в её время всё было не так-то просто. Хотя тебе-то она больше сказки рассказывала, чтобы ты проникался цирковым духом.

Дмитрий печально улыбнулся, понимая, что Марковна права. Однако он не мог отказать себе в удовольствии и не коснуться воспоминаний о любимой сказке. Он просил бабушку рассказывать её едва ли не каждый вечер перед сном.

Почти перестав прислушиваться к рассуждениям Екатерины Марковны, Дмитрий пытался вспомнить как можно подробнее: вот бабушка мягко улыбается в ответ на извечную просьбу, вот она усаживается на край постели, расправляет одеяло. Её красивые сильные руки даже сквозь плед кажутся горячими. Рассказ начинается именно в тот момент, когда он, изнывающий от нетерпения, готов попросить снова. И пусть эта сказка уже знакома, выучена до последнего слова, но Дмитрий слушает, как в первый раз:

– В тех цирках, где артисты преданны своему делу, появляется душа. Обычно её трудно заметить, хотя порой она помогает на арене и во время репетиций. Не являя свою суть, она бережёт артистов, помогая им добиваться успеха. Уберегая свой цирк от неприятностей, несчастных случаев и печальных событий, душа, тем не менее, и сама должна получать что-то взамен. Ей нужно слушать смех зрителей, чувствовать атмосферу праздника и радости. От этого душа цирка расцветает, – здесь бабушка всегда прерывалась, чтобы взглянуть строго и серьёзно. Она знала о мечте внука, но не позволяла относиться к ней безалаберно. Всякий раз убеждаясь, что тот слушает внимательно, Клавдия Никитична продолжала:

– Иногда, если сердце артиста или служащего цирка достаточно чистое, душа может явиться ему. Разные причины могут быть у неё, и печальные, и хорошие. Редко она прямо говорит о том, что её волнует, поэтому так важно всегда держать свои помыслы чистыми, а сердце – верным истинным идеалам, – здесь он всегда прерывал бабушку, брал за руку, привлекая внимание к себе, потому что в этот миг глаза её будто бы смотрели куда-то вглубь.