Ярослав Зарин - Шут, Маг, Цирк и его душа

Иногда Николай Васильевич почти машинально промокал глаза платком, но слёзы всё равно застилали глаза. Он прощался, каждым словом прощался, но не переставал улыбаться, и зрители улыбались в ответ, смеялись шуткам. Люди в тот миг дышали цирком, и это тоже было чудо.

– …И я рад видеть всех вас здесь, – слышалось с арены. – Какими бы тяжёлыми ни были времена, солнечный круг манежа – это святилище, в котором каждый может вдоволь зачерпнуть энергии смеха, радости и веселья. Ведь улыбка помогает справиться с любыми трудностями…

– Неужели кто-то на трибунах верит в эту чушь, – Ксения сказала это почти безразлично, она не особенно вслушивалась в слова Николая Васильевича.

Между тем, за форгангом вихрем взметнулся звук аплодисментов. Директор прощался с публикой, служению которой отдал больше тридцати лет, и финальная речь явно производила хорошее впечатление.

– Не стоит быть такой циничной, – мягко попытался урезонить её Дмитрий, униформист.

Ксения кинула в его сторону неодобрительный взгляд, но промолчала. Усталость и разочарование – вот, что она чувствовала на самом деле. Сегодня трюки дались ей хуже, чем на репетиции, и пусть никто на это не указал, но Ксения знала о своей неудаче и злилась на себя.

– Я хотел бы поблагодарить вас всех, мои дорогие зрители, – снова послышался голос Николая Васильевича. – Без вашей поддержки не было бы этого цирка, не стало бы представлений. Мы существуем ради вас, это не секрет! Да, сегодня я выхожу на эту арену в последний раз, я уже старик. Но душа цирка – вечно молода, и он будет продолжать жить. В новом сезоне вас будут ждать другие представления, ещё прекраснее, ещё удивительнее, чем прежде.

– Было бы за что благодарить, – фыркнула себе под нос Ксения.

Эти слова тоже в большей степени относились к ней самой, но звучали они двусмысленно, и теперь другие артисты тоже посмотрели на неё с укором. Но кто мог понять, что на самом деле было у неё на душе?

Дмитрий знал Ксению довольно давно. Они оба почти с рождения буквально жили на манеже – цирковые дети. В мечтах они шли по стопам родителей и, в конце концов, у каждого из них даже получилось чего-то достичь, вот только… Морозов никак не мог вспомнить, когда красивая и хрупкая девушка стала такой язвительной, словно замёрзла внутри. Когда у него и Ксении настолько сильно разошлось отношение к собственным целям и призванию? Ещё несколько лет назад они были очень похожи, а теперь он не узнавал её.

Дмитрий отвёл взгляд от Ксении и мельком посмотрел на труппу. Сейчас все они ожидали финального выхода. Эти несколько минут всегда казались бесконечными, тянулись как медовая патока. Дмитрий когда-то – до травмы – также стоял среди остальных, но теперь вот довольствовался возможностью наблюдать, как сияющие блёстками, улыбающиеся артисты ждут сигнала для выхода на манеж, и слушать, как радуются им зрители. В такие моменты душу Дмитрия охватывал особенный трепет, удивительный, непонятный, как будто можно было действительно соприкоснуться с заключённым в круг арены солнечным пламенем, пусть и с помощью других. Не дорожить такими мгновениями Дмитрий не мог.

Он ничуть не ожесточился, ни капли не ревновал тех, кто имел право шагнуть в свет софитов, сердце его жило чужой радостью. И пусть тоска иногда заставляла вздыхать, но в минуты, когда труппа вырывалась на арену для прощания, он был целиком с ними, почти не чувствуя собственной боли. Он безумно любил этот миг, ему нравилось, как сосредоточенные выражения лиц артистов сменяются яркими улыбками.

Арсений и Мария, акробаты-эксцентрики, одинаково подобрались, готовые вот-вот рвануть с места. Старые клоуны – Виктор и Степан – переглядывались, как будто продолжали разыгрывать репризы даже сейчас. Жонглёры же действительно перебрасывались серебристыми мячиками. Их четвёрка постоянно была в работе, как будто они не могли остановиться и всегда остро нуждались хоть в каком-нибудь предмете, который можно использовать для излюбленного ремесла. Акробаты – семья Савельевых, эквилибрист Геннадий, гимнасты на ремнях Антон и Дарья…

Все они были членами цирковой семьи, и во время финального выхода вместе оказывались на арене. Каждому здесь был дорог этот ритуал. Даже Ксения вряд ли стала бы это отрицать, вот только сегодня её мысли носились слишком далеко. Дмитрий не сразу понял, что причина её резкости совсем не та, какую он предположил вначале. А когда всё-таки сообразил, заиграла музыка.