Ярослав Зарин - Шут, Маг, Цирк и его душа

Тишина в ответ. Екатерина Марковна фыркнула, будто злясь на себя за неуместные диалоги с уже умершими, и щёлкнула выключателем. Погасший свет стёр со стены и цветные, и чёрно-белые фотографии, лучистые улыбки артистов и заполненные зрителями трибуны. Марковна вышла из подсобки, заперла дверь и торопливо пошла по коридору. Нужно было ещё сдать ключ охраннику.

Отец уже был дома, когда Ксения вошла в прихожую. Она старалась поменьше шуметь, чтобы не привлечь внимания, но Виктор ждал её возвращения, потому отреагировал на малейший шорох.

– Ксюшка, пешком шла? – спросил он.

В голосе отца она часто слышала смешинку, точно на какую бы тему они не разговаривали, он всегда улыбался про себя. В детстве это было приятно, Ксении казалось, что отец – добродушный весельчак, даже за неудачи в школе выговаривает шутя. Но когда она повзрослела, этот проскальзывающий временами оттенок несерьёзности начал её раздражать.

– Да, – откликнулась Ксения, разуваясь.

– Я там ужин сообразил, – Виктор вышел в прихожую.

На нём был белый фартук с чересчур ярким логотипом какой-то компании-производителя пиццы. Ксения не любила таких вещей, но всё никак не могла истребить их – отец как настоящий фокусник доставал их неизвестно откуда снова и снова.

– Ты опять этот ужасный фартук напялил, – Ксения прошла в ванну, чтобы вымыть руки и ополоснуть лицо. – Неужели нельзя дома без клоунады обойтись.

У неё это вырвалось совершенно непроизвольно, а вот Виктора полоснуло, как ножом по сердцу. Слишком часто в последнее время все разговоры сводились к тому, что быть клоуном в современные времена – позор. Виктор Анатольевич любил свою профессию, да и какая это была профессия? Нет, это было призвание. То, к чему его тянуло всегда, то, в чём он видел смысл жизни. Дарить смех, улыбки, разжигать в сердцах зрителей огонь радости – вот, какому делу был всей душой предан Виктор. И он не мог не огорчаться, когда его собственная дочь отказывалась видеть эту сторону.

– Ужинать-то пойдём, – подавив вздох, позвал Виктор. – Стынет всё…

– Я не хочу, па, – дочь остановилась на пороге ванной, приглаженные влажной ладонью волосы чуть потемнели.

Виктор как бы между прочим заметил, что Ксения стала очень похожа на мать. Только в ней не было того, чем всегда отличалась Анастасия, Настенька, как звал её Виктор. Ксения, хоть и такая же красивая, большеглазая и светловолосая, всегда казалась немного отстранённой и холодной. А Настенька вся лучилась светом, будто у неё в груди кто-то разжёг солнце, и лучи его согревали всех окружающих.

– Пойдём, посидишь со мной, – предложил Виктор, подавив неуместные сейчас воспоминания. – Весь день тебя только урывками видел. Да и хотелось бы поговорить с тобой…

– О чём нам разговаривать? – Ксения стала раздражаться, у её губ наметилась горестная складка. – Знаю, ошиблась в номере.

– Я не об этом хотел сказать, – Виктор всё же прошёл на узкую, небольшую кухню, тяжело уселся на табурет у стола.

– А о чём тогда? – Ксения осталась стоять в дверях, сложив руки на груди. – О новом директоре? О новой программе?

– Почему бы и нет, как тебе Коткин? – Виктор ухватился за эту тему в надежде, что дочь просто начнёт говорить. Быть может, у них получится наладить отношения? Быть может, она расскажет, что её гложет?

– Дело говорил, – бросила Ксения задумчиво. – Да, отдача спонсорам нужна будет. И шоу люди любят… Но из нас Дю Солей вряд ли выйдет.

Её лицо стало печальным, отрешённым, как будто она задумалась о чём-то абсолютно несбыточном.

– Ты хочешь номер? – без труда догадался Виктор. Ксения порой говорила об этом, то в шутку, то всерьёз, но отец так и не знал, насколько сильно дочь хочет вырваться из-под гнёта чужого имени.

– Кому не хочется своего номера? – Ксения вновь посмотрела на отца и обхватила себя за плечи, точно ей было холодно. – Да. Хочу! Думаешь, я плохая гимнастка? С мамой, наверное, меня сравниваешь всё время. Она ведь была лучше, чем я, она гениальная была, да? – Ксения едва не разрыдалась. Она слишком устала, потому совершенно не могла уже различить, где её собственные домыслы, а где – слова отца.

– Ксюша, перестань, – попытался урезонить её Виктор. – Не сравниваю я тебя…

– Потому что бездарность с гением не сравнивают?! – взорвалась дочь.

– Да что за глупости у тебя в голове, – Виктор даже немного повысил голос, отчего Ксения только сильнее разозлилась.

– Знаю я, знаю, что все говорят за спиной, – выдохнула она зло. – Шепчутся, болтают, что я не могу выступать. Что не отдаюсь в полную силу, потому все номера с моим участием – как недоделанные. А мне, знаешь ли, и не хочется в чужом номере показывать всё, на что я способна. Я хочу сольную карьеру, а не в тени прятаться! – она уже почти кричала. – Если к Новому году сольник себе не выбью – брошу к чёрту этот цирк.