Надежда Васильева - Когда ангелы поют. Повесть

Мельком взглянул на девицу, что на буйволе, нагая… И вдруг показалось, что она усмехнулась! И у буйвола глаза красным светом зажглись. Аж мурашки по коже!

Вскочил, сорвал картину со стены, перевернул и поставил в угол. Завтра же на помойку выкину!

Если кто-нибудь бы прежде сказал Александру о том, что он по своей доброй воле поедет в монастырь, он бы долго смеялся. Будучи в душе атеистом и историком по образованию, никогда не верил ни в какие чудеса. Но рассказ соседки с пятого этажа озадачил не на шутку. Её сын с детства не ходил, врождённый паралич. Столько лет в инвалидной коляске, и вдруг собственными глазами увидел мальчика, спускающегося с лестницы на своих ногах. Соседка клялась и божилась, что исцеление наступило после посещения мощей святого старца. И в душу это запало. Ведь если бы не видел мальчика в коляске собственными глазами!.. Вот уже пять лет была прикована к инвалидной коляске его дочь, Танюшка. Случилось после гриппа. Отказали ноги. Куда только не обращались они с женой! В какие институты, каким профессорам не кланялись! Все без толку. Человек, не знающий, что такое ходить, не задумывается над своей проблемой. Он принимает себя таким, какой он есть, каким рождён на этот свет. И радуется жизни. У него нет претензий к Богу. А когда уже вкушён соблазн движения и вдруг лишаешься такой возможности – безропотно принять болезнь тяжело. Дочь, Танюшка, не может смириться с этим до сих пор. Из-за переживаний ушла на тот свет раньше времени жена. Слышать глухие рыдания собственного ребёнка по ночам было невыносимо. Теперь страдать приходилось одному. Вот и решился поехать в монастырь. А вдруг…

В автобусе были только женщины. Найдя свободное место, быстро сел, открыл книгу. Общаться ни с кем не хотелось. Но тут услышал грудной мелодичный голос:

– Это место свободно?

Неохотно оторвал взгляд от книги. Перед ним стояла миловидная женщина, статная, большеглазая. Он обвёл взглядом салон автобуса. Свободных мест, действительно, больше не было. Тогда быстро кивнул женщине и стал искоса наблюдать за ней. От соседки исходил какой-то сладковатый восточный аромат. Русые волосы были заплетены в косу. Внешне ей нельзя было дать более тридцати пяти, однако спокойный и мудрый взгляд приветливых серых глаз подсказывал, что жизненный опыт у нее большой. Неужели и у этой внешне такой обаятельной женщины есть в жизни какие-то проблемы?

После смерти жены ни с кем из женщин он не встречался, хотя виды на него имели многие. С головой ушёл в общественную работу, возглавив неправительственную организацию «Родная земля». И за землю эту родную биться приходилось много! И в прямом, и в переносном смысле слова. Её распродавали направо и налево, как говорится, почём зря. В основном землю скупали московские и питерские толстосумы. Прибирались волосатыми руками самые лакомые и плодородные кусочки. Не для развития сельского хозяйства, а так, прихоти и прибыли ради, под отели, мотели, бордели…

Вспоминая об этом, весь внутренне заводился. Скоро простому человеку ступить будет некуда. Заставят на одной ноге стоять, через раз дышать. Обложат красными флажками! А законы их, что дышло!.. Будущего дальше своего носа не видят!

Ну вот, опять понеслось!.. Хоть на минуту забыть об этом. Но, как говорится, нет худа без добра. Если бы не эта общественная деятельность, не выйти бы было ему из депрессии после смерти жены ещё долгое время. А тут вихрем закрутило. События развивались так стремительно, только успевай поворачиваться. Вечерами рассказывал дочери обо всех этих событиях, ещё раз просчитывал все свои шаги, читая в её глазах реакцию на каждое своё слово. Танюшка активно помогала ему в работе. Она печатала документы, писала статьи, вела телефонные переговоры. Её знали не как его дочь, а как секретаря их общественной организации. Благое дело лечило душу обоим, объединяло общим интересом, дарило радость добрых результатов, энергию благодарности многих неравнодушных к судьбе страны людей.

– Вы едете в этот монастырь в первый раз? – будто издалека, донёсся до него негромкий голос соседки.

Повернул к ней голову.

– Да. Я, вообще-то, человек, как это нынче говорят, невоцерковлённый. А вы?

– Я тоже. Но в душе Веру имею. И считаю, что к Богу у каждого человека дорога своя.

Он кивнул. Нужно было что-то сказать или хотя бы что-то спросить в ответ. Прервать разговор с этой женщиной было просто неудобно.

– А Вы на экскурсию?