Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

– Сейчас не знаю. Раньше клянчил в епархии. Не говоря, естественно, правды, зачем и для чего.

– А пресечь вообще нет вариантов?

– Как он пресечёт, Дим, – покачал головой отец Николай. – Служка этот с половиной мелких уголовников города связан. Эта гопота целыми шайками к отцу Григорию приходила.

– Избили, выходит, тоже его дружки?

– Да нет, там вроде фанатики были. Хотя кто их знает.

– Надо подрядить кого-нибудь в Башкирию, пусть отметелят этого урода! – горячо ворвался в разговор Артём.

– Тём, давай ты свою радикальность для какой-нибудь другой ситуации оставишь. – Дмитрий с досадой посмотрел на сына.

Артём раздражённо комкал в пальцах угол скатерти. Он презирал религию и всех, кроме отцовских знакомцев, священников, но история беспомощного старика, изгоя, одиноко представляющего в мусульманском городе враждебную веру, его зацепила.

– Ему там опереться совсем не на кого, – сетовал отец Николай. – Живёт со своей Елизаветой. Родственников в городе нет. Два старших сына один за другим за границу уехали. Тот, у которого имя такое смешное было, Терентий, пятнадцать лет назад в Чечне погиб. А остальные все дочери. Из них одна только с мужем и с сыновьями, да что-то не приезжают они к нему. А он-то, отец Григорий, такой идеалист, такой праведник, хоть в равноапостольные записывай. Его сколько угодно жизнь будет за его седую бороду хватать да мордой, прости Господи, об стол долбить – он от принципов не откажется. Что ему, скажи на милость, было делать в этом городке? Нет, пока, говорит, хоть горстка русских православных остаётся, я с места не сдвинусь. Да и мусульмане какие-то, если верить его словам, в нашу веру перешли под его влиянием. Ага, всё правильно, а потом их сородичи его к асфальту и припечатывают! Устроил себе жизнь мученическую. Ещё и этот отморозок доконает его рано или поздно. Очень жалко мне его.

Дмитрий слушал, хмурясь и задумчиво кивая. Когда ушёл Артём, отец Николай внезапно сменил тему:

– Как у вас с Иркой-то, нормально всё?

– На молодёжном жаргоне это называется «ровно», – грустно улыбнулся Дмитрий. – Всё ровно. Как и должно быть в той точке жизни, к которой мы за эти годы пришли.

«Лето четырнадцатого… Это был последний раз, когда я приехал в дом Николая. Не из-за разбитого окна. Просто это небо, этот финский дом – всё принадлежало к прежнему периоду, безвозвратно ушедшему. Иногда очень важно подвести черту, чтобы остались хотя бы светлые ассоциации. Как там было в каком-то фильме: „По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места“ 1 1 Стихи Геннадия Шпаликова из х/ф «Подранки» (1976 г.). ».

Перед тем как идти спать, Артём постоял на широкой улице посёлка. Дом отца Николая располагался в самой её середине, в обе стороны тянулись, неровно обкалывая чистое звёздное небо, два плотных ряда коттеджей всех мыслимых архитектурных композиций. В пятницу вечером их обитатели не спали, отрывались – с одних участков доносились визгливые пьяные шумы юношеских тусовок, с других – хриплые подгитарные завывания немолодых буржуа, под хмельком вспоминающих Высоцкого и советскую эстраду восьмидесятых. Многие ещё только приезжали, по улице двигались фары. Из коттеджа в стиле итальянского палаццо высыпала молодёжная компания, плотный парень в фосфоресцирующей клубной майке поставил на асфальт электрический самокат Segway, похожий на газонокосилку, и стал, матерясь, раскатывать опасными зигзагами. Рухнул, ушибся и остался лежать, почти рыдая пьяным голосом. Девушки поднимали его в четыре руки и жалостливо, как ребёнка, ласкали.

Артём смотрел на горящие окна коттеджей, наполняясь умиротворением и тихой, как звёздный свет, радостью. От эмоциональной вспышки, вызванной историей жизни отца Григория, не осталось и мельчайшего блика. Артём знал это своё состояние – оно нередко наступало около полуночи. Сейчас, знал он, это радостное спокойствие перерастёт в маниакальную работу мысли, и, если вовремя не заглушить её сном, она продлится до середины ночи.

– Очень напрасно ты со мной не поехал на озеро! – попенял с утра Артёму Валера, с аппетитом дожёвывая кусок творожной запеканки. – Такая красота сейчас на улице. Я даже не на машине – на мотике ездил.

Завтракали на террасе. Погружённый в мысли, Артём не сразу заметил отсутствие за столом хозяина и его дочки.

– Что, отец Николай Катьку в Москву повёз? – спросил он у сидящих. – Или у него служба?