Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

– Наверное, – лениво ответил Артём.

– Этой Насте очень с ним повезло. Он сейчас показывал мне её фотки, такая некрасивая. Лицо как у деревенской дурочки, очки ужасные. Волосы на половине фотографий в косу заплетены. Как не из нашего мира. Как мог Валера – красавец, бизнес свой – с такой связаться. Неужели любит?

– Он православный. – Артём смотрел на звёзды. – А православные могут всё. Я не удивлюсь, если Валера и отец Николай смогут воду «Святой источник» в вино превратить. Пока я, конечно, не видел такого, но если увижу, не удивлюсь.

– Тебе лишь бы вина ёбнуть, – хмыкнула Яна. – Валера говорит, с охранником твоего отца очень подружился.

– Их детская тема сблизила, у Славы тоже дочка маленькая. – Артём наклонился, заглянул Яне в лицо. – Что-то многовато ты с этим Валерой общаешься.

Яна, поморщившись, толкнула Артёма ладонью в грудь. Валера в этот момент вышел из беседки. Весь день, казалось, пребывавший в сплошном энергичном движении, а теперь наевшийся и подвыпивший, сыто позёвывая, пузатый великан зашаркал шлёпанцами по плиткам аллеи в предвкушении глубокого младенческого сна.

За столом оставался один отец Николай. Артём подсел к нему.

– Как здоровье, святой отец? – Он всегда не то шутливо, не то издевательски называл отцовского друга, как называли капелланов и пасторов в западных фильмах.

– Пока рано жаловаться, – ответил отец Николай. – А как дела у воинствующего атеиста?

– Никогда я воинствующим атеистом не был, вы же знаете, я просто не христианин, – обиделся Артём.

– Ну прости, я всё время забываю, кто ты у нас по вероисповеданию, – снисходительно улыбался священник.

Артём выпросил коньяка и выпил с отцом Николаем по бокалу, чокнувшись за «мир между конфессиями».

– Скорее бы Эликс приехал, – сказал Артём.

– Завтра к обеду приедет, – пожал плечами отец Николай. – Ты же каждый день его на работе видишь.

– Да мы на работе и не говорим, и не видимся толком. – Артём разглядывал отражения в коньячном бокале. – Уже тыщу лет не состыковывались в свободное время, не разговаривали, как раньше, на рыбалку я с ним не ездил. А мне так иногда не хватает его слова. Его харизмы. Поддержки.

Он заметил, что отец Николай не слушает, а напряжённо смотрит за его спину в окно беседки. Артём обернулся и увидел возле оранжереи неподвижно застывший силуэт отца.

– Тём, будь другом, позови папку сюда. – Священник коснулся руки парня.

Артём сходил за отцом и, хотя спиртного ни на столе, ни в углах уже не было, сам остался посидеть с мужчинами. С каким-то новым любопытством, словно в беседке был особый свет, он оглядывал двух немолодых друзей, почти ровесников, не совсем трезвых, вроде бы искренне друг к другу привязанных. Прежде Артём не без гордости отмечал, насколько молодым рядом с мужчинами своего поколения на пятом десятке выглядит отец. Сейчас лицо его по-прежнему казалось нестареющим, но было очевидно – дай он чуть отрасти убранным машинкой волосам, и объявится властная, неумолимая седина, а если отпустит бороду, нетронутых чёрных прядок в ней будет намного меньше, чем у отца Николая.

Единственный отпрыск Дмитрия, худощавый, с болезненно-бледным вытянутым лицом, Артём внешне ни в чём не походил на отца.

– Ой, не приведи Господь кому… сердце за него болит, – рассказывал священник. – Как в ссылке живёт. Сколько там, в Башкирии, этого их шовинизма, сколько среди мусульман откровенно враждебно настроенных к нашим. В этом городке православных батюшек-то раз-два и обчёлся, и тем кислороду не дают. Отец Григорий после того, как его тогда избили в прошлом августе, раз в два месяца стабильно в больничку ложится. Это вдобавок ко всем собственным болячкам – ему ведь шестьдесят пять на будущий год стукнет. А про отморозка этого, служку, я тебе не рассказывал?

– Ну говорил ты, что служка у него какой-то не самый адекватный, – припомнил Дмитрий.

– Значит, не рассказал всего, – тяжело выдохнул отец Николай. – Паразит хуже самого диавола, прости Господи. Взял он его два года назад. Приютил, что называется. Парень вышел из тюрьмы, пожалел его отец Григорий. Говорил, такой несчастный, так работать хотел, вроде даже крещёный, хоть и из башкир. Оказалось, судим был два раза и в придачу ко всему наркоман. И стал из отца Григория деньги сосать. На героин-то большие бабки нужны. И до сих пор эта мерзость продолжается. Страшно сказать, сколько на него уходит. – Священник, понизив голос, назвал сумму.

– Откуда он такие деньги-то берёт?