Илья Смирнов-Гукер - Кавполк. Рассказы из дембельского альбома

…Весь мир опрокинулся в рядового Балаянова и наполнил его яркими красками. Огромные уши его порозовели, глаза округлились, как два блюдца, и он издал полузвериный вздох:

– Йэх-х-х…

Прокачав немного кислорода через лёгкие, Балаянов пришёл в себя и выдохнул:

– Ты чё, совсем оборзел, дух?

Я молчал. А что я мог сказать?

Балаянов ещё посопел, несильно толкнул меня в плечо (я отлетел в сторону и рухнул на койку), забрал, сколько смог, пива и паучьей походкой удалился в каптёрку. Остальное пиво забрал через минуту молодой солдат из первого взвода, примчавшийся по приказу Балаянова.

Потерев ушибленное плечо, я лёг на койку и стал смотреть на пружины кровати второго этажа. В голове моей было пусто и просторно. Ни одной мысли не наблюдалось на горизонте.

И тут раздался крик дневального:

– Смирно! Дежурный, на выход!

И скрипучий голос командира эскадрона капитана Сметанина:

– Вольно, занимайтесь.

Через пару минут я услышал какой-то шум со стороны каптёрки. Я выглянул из-за ряда коек. По проходу к кабинету Сметанина шёл рядовой Балаянов и нёс несколько бутылок пива, за ним вышагивал каптёр, тоже с батареей пива в руках. Завершал процессию довольный Сметанин, дающий время от времени пинка то Балаянову, то каптёру. Процессия продефилировала до канцелярии, где обычно обитал Сметанин, и скрылась за дверью.

Наутро рядовой Балаянов отбыл на губу на трое суток, а я стал думать, что делать дальше.

6. Приплыли

На следующий день, вызывает меня после завтрака к себе опять замполит. Довольный весь такой.

– Ну что, рядовой Смирнов, как служится?

А сам чай в кружечке помешивает. Сапоги начищены, сам подтянутый такой, ну прямо гусар на выданье.

– Нормально, – говорю, – служится, товарищ капитан.

А без твоих идей, идиот, ещё лучше бы служилось – думаю.

– А что в эскадроне происходит? – начинает раскручивать замполит.

О, думаю, дорогой товарищ, да ты стукачка из меня решил сделать, особист недоделанный…

– Только завтрак закончился, на занятия по химической защите побежали, – докладываю.

– Ну, ты это, дурочку-то не валяй. Какие настроения? Кто чего говорит?

– Осуждают поступок рядового Балаянова, – говорю.

Я давно заметил, что если с идиотами разговаривать на их родном идиотском языке, то они от этого приходят в хорошее настроение и перестают быть агрессивными.

– Это правильно, – задумчиво говорит Харакоз, а потом невинно так, как бы между делом, интересуется: – А не знаешь ли ты, дорогой товарищ, где он пиво-то взял?

Еще как знаю, придурок, – думаю. Тебе расскажи – ты чаем поперхнёшься.

– Не знаю, товарищ капитан, – говорю и делаю лицо египетской девственницы.

– Плохо, – огорчается капитан. – Ну ты поспрошай там народ, может, кто видел чего.

– Есть, товарищ капитан! – отдаю я честь. – Разрешите идти?

Жутко мне весь этот разговор не нравится. И замполит этот лощёный со своими подходами прямо тошноту вызывает. Смертельно хочется ему между глаз пепельницей заехать.

– Подожди, рядовой, – ворчливо замечает замполит, – военный билет давай сюда.

Вытаскиваю билет и отдаю в руки командования. Надо было потерять его к чертям собачьим, как я раньше не догадался…

– Идите, рядовой Смирнов, зайдёте ко мне после обеда!

– Есть, товарищ капитан…

Весь день не шёл у меня из головы этот военный билет. Зачем он ему понадобился? Еле дождался обеда. После обеда захожу к замполиту.

– Товарищ капитан, рядовой Смирнов по вашему приказанию явился!

– Является, рядовой Смирнов, Господь Бог, и то – избранным, а военнослужащие прибывают, – говорит Харакоз.

Поднимается из-за стола и надевает фуражку.

– Поздравляю, рядовой Смирнов, вам присвоено звание младшего сержанта.

– Служу Советскому Союзу, – отвечаю.

Та-а-ак, думаю, приплыли. То-то Балаянов обрадуется, когда с губы возвернётся…

7. Лычки

Прошло два дня.

В четверг я, как ни в чём не бывало, утром вышел вместе со всеми на утреннюю поверку. Обычно поверку проводит старшина эскадрона, но в этот раз заявился сам замполит. Неужели ради меня припёрся – думаю? После переклички он отодвинул старшину и скомандовал:

– Младший сержант Смирнов, выйти из строя.

Пришлось выходить. Я отпечатал три строевых шага.

– В казарму бегом марш, приведите погоны в соответствие с присвоенным званием и доложите мне лично.

– Есть, товарищ капитан!

Я побежал наверх, а эскадрон отправился на конюшню чистить лошадей.