Илья Смирнов-Гукер - Кавполк. Рассказы из дембельского альбома

– Боюсь, не справлюсь, товарищ капитан, – кричу. – Нет авторитета среди товарищей!

Но капитан свою линию гнёт, сволочь. Только ус подкручивает.

– С авторитетом мы тебе поможем, боец. В армии авторитет в звёздочках да в лычках измеряется. Вот ефрейтора тебе дадим – сразу авторитет и появится.

А сам улыбается иезуитски, гнида замполитская.

Да, думаю, спасибо тебе, господин капитан. Одна сопля на погоне – это мощный авторитет. Чудовищный, я бы сказал. Солдаты говорят: лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора. Удружил, канцелярская гадина.

Ну, думаю, помирать – так с музыкой.

– Товарищ капитан, – ору, – ефрейтора – это хорошо, это правильно! Ефрейтор – он же отличный солдат! А отличный солдат – он простых солдат точно за собой вести сможет! Но вот как он сержантский состав эскадрона вести будет?! Сомнения некоторые имею на этот счёт!

– Во Москва, во даёт жару! – восхищается Харакоз. – Поэтому вы и доите всю Россию, как тёлку, что хитрожопые вы все, москали. Ладно, поговорю по поводу младшего сержанта с начальством. Но смотри, сукин сын, ежели что не так, лично будешь отвечать по всей строгости воинского Устава и комсомольской совести. Идите, рядовой Смирнов, и готовьтесь к новой жизни, прекрасной, как пик Коммунизма!

2. Рядовой Балаянов

Прошло несколько дней с того момента, как наш замполит сделал мне предложение стать комиссаром эскадрона.

Утро началось как самое обычное, и ничто не предвещало грозы. По команде сержанта Сидоренко я подорвался с койки и оделся за-тридцать-секунд-времени , после чего быстро застелил свою койку, а также койку дедушки Советской армии рядового Карачарова.

После этого я мухой метнулся в туалет умываться, пока старослужащие не закончили одеваться и не отправились туда же.

Умывшись, я сел подшивать воротничок сначала Карачарову, а потом себе (если успею). И тут меня позвал дедушка Советской армии рядовой Балаянов.

– Слышь, ты, кацапская морда, в начальники настроился? – Балаянов сдвинул сросшиеся брови, хотя и без этого вид у него был как у гоблина.

– Никак нет, дедушка Советской армии, никуда не настроился, – решил я сразу идти в несознанку, чтобы выиграть время и выработать тактику поведения.

– Ты чё, за дурака меня считаешь? – задал свой коронный вопрос рядовой Балаянов, хотя и ежу было понятно, что считать его за дурака мог только мазохист-самоубийца, решивший проститься с жизнью самым изощренным образом.

– Никак нет! И в мыслях не было! – на лице я попытался изобразить такой первобытный ужас, будто только что уронил в кальсоны гранату без чеки.

– Ты, может, мной командовать хочешь, душара? – рядовой Балаянов сам порадовался своей шутке, и его лицо исказила гримаса, которая у него означала улыбку.

Представить себя командиром Балаянова я бы не смог даже в самых страшных и безумных снах. Дрессировщиком с пистолетом и горящим факелом – ну это ещё туда-сюда. Но Балаянов при этом должен быть в клетке. И в наручниках.

– Никак нет, дедушка Советской армии, духам не положено командовать старослужащими солдатами по сроку службы, – решил я продемонстрировать знание армейских законов. Мне казалось, что так можно закончить этот ужасный разговор.

– А может, ты соплю на погоны решил заработать, кацапура?

Я представил, как капитан Харакоз перед строем пришивает мне лычки на погоны, и мне стало дурно. Строй безмолвствовал, а из заднего ряда злобно сверкали два мохнатых глаза Балаянова.

– Никак нет, дедушка Советской армии! – отрапортовал я.

Чем меньше говоришь, тем меньше шансов сказать что-нибудь не то.

– Ну смотри, дух бесплотный, если обманул – конец тебе. Урою падлу. Свободен.

Было видно, что Балаянов не врёт. Уроет. Впрочем, возможно, он вообще не умел врать, ибо враньё – функция интеллектуальная.

«Пронесло пока», – подумал я и бодро зашагал на построение. Впереди меня, видимо, ждали удивительные приключения.

3. Совещание в коровнике

День пролетел незаметно: чистка лошадей, конная подготовка, строевая, чистка лошадей, обед, политзанятия, чистка лошадей, ужин.

После ужина, проспав с открытыми глазами политинформацию, которую вёл капитан Харакоз, я решил с толком использовать свободное время, выделяющееся солдатам и сержантам до просмотра программы «Время».

Я отправился в коровник к своему другу Лёхе Яценко по кличке Яцик. Лёха занимал одно из самых блатных мест в полку: он был телятником. И это неудивительно, ведь его папа был ни много ни мало главным ветеринарным врачом Московского ипподрома.