Александр Вальман: Несущие свет

Двигаясь по партийной линии в армии, Иван Иванович служил при штабах, отвечая за морально-политическую подготовку солдат и младших офицеров. И вот тут он нашёл своё призвание! Разбираясь в личных делах и плотно сотрудничая с органами, он раскрыл несколько заговоров командного состава соединений, где проходила его служба. Руководство увидело в нём перспективного офицера грамотного и преданного. Иван Ивановича стали направлять в наиболее слабые в политическом смысле воинские части. А таких в конце сороковых было не так уж и мало. Офицеры, прошедшие с боями пол-Европы и видевшие своими глазами как люди жили в освобождаемых ими странах, стали задумываться о своей жизни. И роль политических работников резко возросла.

Его звёздный час наступил в шестидесятых. В шестьдесят первом был направлен для усиления идеологической линии в группу войск, стоявших в Берлине. Где на политзанятиях провёл неожиданную параллель между строящейся берлинской стеной и великой китайской стеной. Дескать, просвещённый социалистический лагерь, окружённый враждебно настроенным хищным капиталистическим миром, вынужден возводить стену разделившую город на две части, чтобы защитить форпост социализма. Так же как китайский народ защищался от орд кочевников, с севера совершавших набеги на земли мирных китайцев. И хотя Китай уже как несколько лет не был братским народом, и советская доктрина относила правящий режим этой страны к враждебному, инициатива Иван Ивановича была замечена и одобрена руководством. Подающего надежды офицера направили в Военно-политическую академию, которую он окончил с отличием в шестьдесят шестом. Там же, в Москве он женился. Причём не на дочке, какого-нибудь своего начальника или генерала, а на обычной девушке. К тому же сироте.

В шестьдесят восьмом ему вновь довелось побывать в Праге. Как и в сорок пятом, он въехал в город на танке. Правда, потерь среди личного состава было гораздо меньше, но морально было намного тяжелее. Работы с чешскими товарищами навалилось по горло, и Иван Иванович не спал сутками. Как и в конце войны, победа пришла быстро. Иван Иванович по праву гордился пражскими событиями августа шестьдесят восьмого, не без оснований полагая, что в этой победе есть и его заслуга.

Служба Иван Ивановича проходила без каких-либо заметных нареканий, и быть ему генералом. Но за светлой полосой пришла чёрная. В семьдесят первом, Иван Иванович был направлен на учения в забайкальский военный округ, проверяющим. В первый же день учений, когда Иван Иванович инспектировал артиллерийский полк, проверяя выучку бойцов на стрельбах. И мог же он, новоиспечённый полковник, сидеть в штабе листать бумаги, как это делают большинство проверяющих! Но нет, решил лично присутствовать.

Тут его и подстерегла судьба. Солдат первогодок что-то напутал с запирающим механизмом гаубицы, да и взводный отвлекся, отвечая на вопросы проверяющих. Когда стреляющий потянул спусковой шнур, курок сухо щёлкнул: осечка. И тут, как будто по команде рядовой подошёл к казённику гаубицы и открыл затвор. Взрыв произошёл в пятнадцати метрах от Ивана Ивановича. Погиб весь расчёт орудия, командир батареи и офицер из свиты Иван Ивановича. Сам Иван Иванович был серьёзно контужен, моментально отправлен в госпиталь и вроде бы всё обошлось.

Но через месяц начались сильнейшие головные боли. Хотя сказать «сильнейшие» – ничего на сказать. Голова болела так, что Иван Иванович терял сознание или его рвало. И, конечно, его комиссовали. С почестями проводили и даже наградили орденом «Боевого красного знамени». А через пару месяцев подыскали неплохое место в одном крупном вузе, правда, периферийном. Так Иван Иванович, кавалер двух боевых орденов в сорок шесть лет в звании полковника в отставке оказался председателем парткома высшего учебного заведения.

Иван Иванович оторвался от окна, за которым бушевала стихия, и продолжил своё движение на третий этаж. Прозвенел звонок и коридор наполнился шумом: студенты высыпали в коридор, меняясь аудиториями. Смех, крики заполнили всё пространство вокруг Иван Ивановича. Нельзя сказать, что вся эта беготня по коридорам и лестницам сильно раздражала Ивана Ивановича, но все, же он предпочёл, что бы студенты ходили бы в ногу и строем. Или на крайний случай, хотя бы не разбредались по всему коридору, а чётко и целенаправленно передвигались в назначенную распорядком аудиторию.

«Всё-таки штатские нас погубят, – невесело думал Иван Иванович, пробираясь сквозь хаотично перемещающихся по коридору студентов к той части здания, где располагались кабинеты ректора и его замов. – Плохо, очень плохо, что высшее образование даёт возможность не служить. Насколько было бы больше пользы, когда все вузы страны имели бы ярко выраженную армейскую направленность».