– Восемь бутылок по пятерке, две – по семь рублей. Итого – пятьдесят четыре. Минус государственные… Ещё партия, ещё..
В плюсе – всего семьдесят три рубля. «Ладно, не всё коту масленица», – подумала она. Сан-Саныч, директор базы, на одну зарплату живёт. Такие ежедневные доходы ему и не снятся. Ему только и остается подозревать её в махинациях. Ну и что? Попробуй подлови! Пытались копать и раньше, да ничего не вышло. Скольких директоров она пересидела?! Каждый из них заглатывал наживку, и, в конце концов, его подсекали. Как глупого пескаря.
Алевтина хотела пожалеть Сан-Саныча, но чувство это было ей незнакомо. Легче, наверное, выжать слезу из гранитного монумента.
Директор воюет с ветряными мельницами. С первого дня борется с пьянкой на базе, и всё без толку. Как пили, так и пьют. Путёвые люди сюда не рвутся. Путёвые ищут работу полегче да поспокойней.
Сан-Саныч сражается в одиночку. Все остальные только делают вид, что находятся на той же стороне баррикад. На собраниях, когда разбирают провинившегося, Алевтина не жалеет красноречия, требует самых строгих мер наказания. А на следующее утро сама же продает ему бутылку. И никто её не закладывает, никто на неё не обижается: люди подобрались понимающие.
Честно говоря, понимать много не надо. Что такое абстрактная мораль по сравнению с реальным рублём? Да ничего, ноль, пустое место. Плевала она на эту мораль с десятого этажа. Зато у неё дом – полная чаша. Захотел муж «Жигули» – пожалуйста! Дочке на свадьбу кольцо с бриллиантом подарила – рада без памяти. А сколько простыней, наволочек!
Алевтина убрала счёты, сунула заветную тетрадку в нижний ящик стола, закрыла её ворохом накладных. Хоть в иероглифах её никто и не разберется, всё равно так спокойнее. Бережёного Бог бережёт.
Теперь наведём порядок в финансах, решила она. Всю неделю торговала вином, надо рассортировать деньги: кому, куда и сколько. И узнать остаток – свой, кровный
Алевтина вытащила из загашника бумажный пакет. Оглянулась. Анна-Ванна всё еще возилась у плитки. Не увидит. Алевтина вообще не доверяет никому, а женщинам – тем более.
Деньги были в основном в мелких купюрах – крупных у алкашей не водится. У грузчиков своя клиентура – шваль всякая подзаборная. Но и ей брезговать не след. Она-то как раз и не сдаст. Алевтина со своих берет по пятерке за бутылку, а грузчики накидывают сверху еще два рубля. Все довольны, все смеются.
Среди неписаных законов базы был такой: незнакомых, непроверенных клиентов отваживать. Но этим золотым правилом иногда пренебрегали. Нарушители негласной конвенции тут же лишались кредита. Но пока всё сходило с рук…
Алевтина с профессиональной ловкостью карточного шулера перетасовала денежную колоду, разбросала ее на несколько кучек. Четыре завернула отдельно. Они предназначались директору торга, ментам и бандитам, которые крышуют базу. Стопку поменьше сунула в кошелек, а потолще – в ней было четыре сотни – тоже завернула в плотную бумагу. Подумала и добавила в пакет ещё двадцатку. Неприкосновенный запас должен всё время пополняться.
В это время в дверях появилась кладовщица кондитерского склада Фаина. Лицо её было обеспокоенным.
– Ты знаешь, – с ходу выпалила она, – обэхээсники базу райпо шерстят. К нам не заявятся?
Алевтина не волновалась. Почти всех сыщиков она знала как облупленных – подкармливались на базе, как и представители местной номенклатуры.
– А чего переживать-то? Не первый год замужем.
– В том-то и дело, что залётные они, не наши, – сказала Фаина.
Это в корне меняло дело. Когда Фаина ушла, Алевтина рассовала четыре пакета с деньгами между коробок с яблочным соком. Мало ли что. Крупных сумм на базе держать не положено. Тем более, что происхождение этих сумм объяснить трудно. Сразу ведь прицепятся.
4
На подъездные пути ставили вагон с краснухой.
– Бугор! – позвал Ваську Шепелева проводник. – Иди распорядись, куда чего.
Это всех застало врасплох.
– Ну, Максимовна! – не сдержался Васька. – Не баба, а жаба.
Утром он, как обычно, заглянул к дежурной по станции, справлялся насчет вагонов.
– Нет ничего, – сказала дежурная. – Ждите. Урожай, как обычно, в конце месяца.
Лень было посмотреть, как следует, сообщения диспетчеров. Наверняка было и это. Теперь же надо делиться на два звена, работы – прорва. А в бригаде всего пять штыков вместо одиннацати по штату.
Васька поднялся с лавки.
– Сколько ящиков? – бросил он на ходу проводнику.
Читать дальше