Александра Михневич - Пончик

И соответственно, Резанов – в важных и актуальных служебных списках придворных чиновников – уже не числился.

Таким образом, примерно в одно время трое непосредственных и самых активных участников событий – исчезли. Записаны в небытие.

Теперь – кто же такая Кончита. Которую ты тоже уже оплакала.

Прадедушка поухмылялся – я так и не поняла, то ли он это где-то читал, то ли от кого-то слышал… В общем, действительно была такая – юная дочь губернатора Калифорнии. Ну, в те-то времена 16 лет – вполне половозрелый возраст считался для девицы. Взрослая женщина.

И неизвестно, что в ней было дурнее: внешность, характер или воспитание.

В те времена Калифорния была отсталым захудалым местом.

Ну, что ты хочешь, если США – как государство – было образовано всего за 30 лет до этого! И самый цивилизованный город Калифорнии – он же долго был столицей этого штата – крохотный городишко Монтерей на задворках мира. Этот Монтерей, в составе Испано-Мексиканского государства, был основан примерно тогда же! И почти сразу стал столицей штата. Представляешь, что там было?.. В то время он был и единственным портом в штате.

Как раз в начале 19-го века там строили первую школу, единственную библиотеку. И единственный на всю Калифорнию театр. Только ещё строили! При этом Монтерей считался – культурным центром всего штата!

Сравни с Европой, с нашим могущественным культурным древним государством с великими традициями! Которое, кстати, как раз вскоре вчистую разбило Наполеона.

В Калифорнии у властей была одна забота: следить, чтобы не было вооружённых конфликтов. На эту территорию – которую местные индейцы много столетий, естественно, считали своей – претендовали и завоеватели испанцы, и отделившиеся, но ещё не признанные мексиканцы…

Здешние власти – все губернаторы – были испанцы. Обычные испанские офицеры. Зачастую выходцы из захудалых дворянских семей – ну, а кто ещё поедет на всю жизнь неизвестно куда и зачем, без удобств и прочего? Только те, кому нечего терять. В надежде на заработок и должности.

Вот такой суровый испанский офицер и был губернатором. Если бы у него был сын – конечно, он бы им занимался. Учил военному делу, образовывал. А так – дочка, да ещё в такой дикой местности, какие уж там учителя. Она была предоставлена сама себе и вовсю этим пользовалась.

Доподлинно неизвестно, от кого была эта дочка: от испанки, понятно, далеко не самой родовитой, или же от туземной индейской женщины, или от мексиканки…

Кончита была нехороша собой. Но чётко помнила, что она дочь губернатора! И ежеминутно напоминала об этом окружающим. В основном, по этой причине – вздорности её характера и спеси – поклонников у неё было на удивление мало: всего два или три, да и те не очень усердствовали в ухаживаниях. И её отец прекрасно понимал, что их больше интересует он сам – как губернатор, нежели дочка.

А про её воспитание и говорить не приходится.

Вот её-то и увидел на балу в его честь – утончённый придворный до мозга костей, светский человек до кончиков ухоженных пальцев, камергер Его Величества могущественного русского императора, столичный граф Резанов. Вряд ли этот умный, зрелый и прекрасно образованный мужчина смог бы вынести эту неотёсанную и вздорную девушку дольше пяти минут.

Но… У него было высочайшее повеление: Российской Американской Кампании – быть, любой ценой. Ну, или почти любой.

Отец Кончиты, губернатор – несмотря на гораздо более простое происхождение и скромное образование – тоже был человек умный, хитрый, деловой, и тоже прирождённый дипломат. К тому же он был человеком сильным, сам всего добился в жизни – своим умом, трудом, бесстрашием. И всё-таки любил свою дочь. И, конечно, вовсе не хотел делать её несчастной.

Он прекрасно понимал, что сохранять любезное лицо – а не смотреть на Кончиту с отвращением – высокопоставленного русского гостя заставляет лишь прекрасное воспитание и дипломатический такт.

А ещё он понимал, что русский царь имеет большие виды на эту местность.

Аррильяга Хосе Хоакин – скорее всего, это был именно он. Хотя – если губернатора и звали по-другому, то все характеристики к нему подходят точно так же. В любом случае, это был испанский офицер, суровый человек, выходец из обедневшего незнатного рода, и т. д.

Аррильяга Хосе Хоакин – а, скорее всего, это был именно он – мгновенно оценил обстановку.

Да, он прекрасно знал негласную установку своего короля: проявлять крайнюю деликатность в общении с русскими – у испанской короны вовсе не входило в планы конфликтовать с могучей Московией. Но, без ущерба для дружественных отношений между двумя странами, постараться русских на эти земли не пускать…